«Ничего, я справлюсь, – утешал меня благоверный, откладывая костыли. – И собак наших детям не придется отдавать – все-таки им неудобно было бы с непривычки с двумя псами возиться. Деньги не пропадут за твою часть путевки. Уж как-нибудь разберусь: еду приготовлю, с Лаймой и Боськой погуляю. Собаки у нас старые, спокойные, с ними проблем не будет. Не волнуйся, о себе хоть раз подумай. Наташа, ты ведь уже сто лет не отдыхала!» Он был прав, но так не хотелось оставлять его и путешествовать одной. Знаю я такие поездки: никакого отдыха, от мужиков бы отбиться. По паспорту лет мне неприлично много, в портмоне – фотография подрастающей внучки, но внешне я выгляжу как обаятельная рыжеволосая барышня немногим за тридцать. То, что надо для курортного романа с точки зрения большинства мужчин. Повезло мне с генетикой, и маму мою за сестру-ровесницу принимали. Хотя бывают ситуации, когда я о своей эффектной внешности искренне жалею – отваживание ухажеров занимает много времени и сил, а со всем этим у меня напряженка.
Но Ленька пропустил все мои аргументы мимо ушей. Бормоча: «Рыжая, не нервируй меня!» – все-таки заставил собрать чемодан, вызвал такси. Да еще и сам со мной отправился – проконтролировать, чтобы я никуда не сбежала из аэропорта. Ведь я могу! Возле аэропортов и вокзалов часто живут бродячие собаки. Собаки – моя слабость, бездомные песики – боль… Я всегда помогаю приюту для животных: собираю деньги, покупаю корм. Когда вижу на улице такую животинку, затравленную, облезлую, с надеждой разглядывающую двери магазина, у меня сердце кровью обливается. Ох, как хорошо Ленька меня знает: как-то раз, покупая псу мясо и обрабатывая подбитую лапу, я даже опоздала на поезд.
Итак, вот – вопреки всему – все-таки Турция…
Она оказалась совершенно не такой, как представлялось за просмотром буклета в туристическом агентстве. Никакого буйства сине-зеленых красок – свинцовое море, пасмурно-серая, сочащаяся дождем губка неба, сосны и пальмы тоже какие-то нахохлившиеся. Отель, не обработанный в реальной жизни фотошопом, выглядел не столь сверкающе-презентабельным. Окна моего номера выходили на море, но я сразу поняла, что наслаждаться свежим морским бризом, увы, не придется: даже при «задраенных люках» в комнате чувствовались все запахи расположенной этажом ниже кухни. Попытки сначала дать взятку, а потом закатить истерику на рецепции успехом не увенчались. Миловидная темноволосая девушка, натянуто улыбаясь, упрямо твердила, что ей очень жаль, но теперь в отеле большой наплыв туристов, и номер без кухонной «ароматерапии» освободится не раньше чем через неделю. С учетом того, что у меня тур всего на десять дней, я, разумеется, буду счастлива перед отъездом переехать в более комфортную комнату! Вдобавок ко всем бедам за ужином пожилой немец одаривал меня такими страстными взглядами, что я невольно подавилась. И окончательно разозлилась на Леню. Мог бы и не ломать ногу. Или разрешил бы мне остаться в Москве!
Но вот теперь, всей кожей впитывая ласковые поглаживания солнца и теплого ветерка, предвкушая обнимающие прохладные волны, я, кажется, пьянею от моря, счастья, от похожей на наше лето южной весны. И чувствую искреннюю признательность мужу, вытолкавшему меня из душной загазованной Москвы.
– Я могу лежать на этот шезлонг? Или он занят? А, я знать, занят. Красивые женщины никогда не есть свободные!
Поворачиваю голову на звонкий, с жутким акцентом голос. Его обладатель – типичный немец, рыжеволосый, голубоглазый, жизнерадостный. Лет тридцати пяти – сорока, худощавый. Мне нравится его стрижка – спереди короткий ежик, сзади длинные, вьющиеся колечками пряди. Интеллигентные очочки – не солнечные, обычные, со светлыми стеклами, в тонкой золотистой оправе – внушают доверие. Смешная сережка в одном ухе – второе ухо не проколото. Еще так и тянет по-дурацки расхохотаться, мужчина вроде бы говорит по-русски, но интонации – словно в немецких порнофильмах. Все, как ранее и предполагалось: начинаю пользоваться успехом. Леня, Леня, а ведь я тебя предупреждала.
Даже обидно, что муж на редкость не ревнивый. Не уверена, что в аналогичной ситуации вела бы себя столь же великодушно! Я, конечно, сама не ревную, но хату в случае чего спалю. И со шваброй по квартире погоняю – для профилактики. Чтобы я отпустила мужа отдыхать одного – да ни за какие коврижки! Ленька же поспокойнее в этом плане. Верит, не сомневается…
Впрочем, я не всегда в полной мере оправдываю оказанное мужем доверие. Он не догадывается, что порой его отсутствие – как мучительная невозможность уцепиться за берег в бурном потоке чувств. Но я тем не менее стараюсь не пачкать супружеские отношения физической изменой. Даже если очень хочется. Мой Леня – самый лучший, такой любимый, понимающий и великодушный. А искушения существуют для того, чтобы их преодолевать. Хотя иногда с этим тезисом ой как хочется поспорить. Не понимаю, как мне все же удалось устоять перед таким красавчиком, как Михаил Панин[13]. До сих пор помню его манящий, обещающий нежность взгляд…
– Меня звать Дитрих. Я – историк, работать в высшей школа. И я любить путешествовать. Каждый год – новая страна. – Он уже сидит на соседнем шезлонге и, не смущаясь, одобрительно рассматривает мои ноги. – А какое ваше имя? И чем заниматься вы?
– Я заниматься врач-проктолог.
– Какой врач? Про-кто-лог? Я знаю – хирург, пе-ди-атр.
Перевернувшись на бок, я звонко хлопнула себя по ягодице:
– Я лечу вот это, ферштейн?
Немец мгновенно покраснел и смущенно улыбнулся. А я, хотя и соврала, не испытала ни малейшего укора совести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14