Или не узнаешь себя в зеркале. У вас бывает так, что смотрите в зеркало, а видите чужое лицо? То есть оно ваше, но совсем-совсем незнакомое - другой взгляд, улыбка...
- Нет, не бывает, - сознался Драгуров. - Это плохо?
- Не знаю. Вы счастливый человек. И с вами очень просто. Может быть, потому что мы больше никогда не увидимся и нас ничто не связывает. Наверное, если бы вы были моим соседом или старшим братом, я бы так не разговаривала.
- Клянусь никогда в жизни не становиться ни тем ни другим, - всерьез пообещал Владислав.
- Нет, правда, чужой человек порою гораздо ближе, чем родственник. Даже чем отец, сын, муж или жена. Ведь в семье все запутано, скрыто... Вы не согласны?
- Когда постоянно лгут друг другу и это становится привычкой - да, жизнь превращается в лабиринт, из которого нет выхода, - ответил Драгуров. - Вы, наверно, не слишком счастливы, раз так думаете?
- Меня очень любили в детстве. Навязывали свою любовь, - поправилась она. - А по существу были заняты сами собой. Только дед относился искренне... Я вам ещё не надоела?
- Что вы! - поспешно откликнулся Владислав, боясь теперь больше всего, что она вдруг очнется, станет холодно-вежливой и уйдет. О своей работе он уже позабыл и поймал себя на том, что ему приятно просто смотреть на неё и слушать. Ему не хотелось, чтобы она исчезла.
- Мои родители - болгары, и дед тоже, все они живут в России уже давно, - продолжала Снежана и вдруг запнулась, замолчала. Глаза чуть потемнели, и теперь она смотрела мимо Драгурова, сквозь него. - Никак не могу привыкнуть к смерти отца.
- А вы не говорите об этом, - сказал Владислав, вспомнив, что старик, принесший металлического мальчика, упоминал о гибели зятя в автокатастрофе.
Чтобы отвлечь девушку, он разбудил спящего в коробке под столом котенка и вытащил его на свет божий. Котенок уставился на Снежану, раскрыв от удивления глазки и даже не мяукнув.
- Какая прелесть! - воскликнула она, беря котенка на руки и позабыв, кажется, сразу обо всем.
- Вы ему понравились. У вас с ним одинаковые глаза.
- Правда? Как его зовут?
- Никак.
- Надо придумать имя. Даже куклам дают имя. Хотя они этого не заслуживают.
- А у него уже есть. Никак.
Снежана рассмеялась, сообразив. Владиславу было радостно, что он сумел развеселить её. Всем стало хорошо, даже котенку. Может быть, сегодня действительно какой-то необычный день? Драгуров позабыл не только о работе, но и о доме, словно оторвавшись от земли и её тяготения. Но вопрос девушки вернул его обратно:
- Вы, должно быть, счастливы со своей семьей?
- Конечно, - промолвил он. - У меня отличная жена, дочь. Другая жизнь и не нужна.
- А вы пробовали жить другой жизнью? - загадочно спросила Снежана. И сама же ответила: - Впрочем, пробуют вино; если оно невкусно - выливают, а если желанно - выпивают бокал до дна. - Она поднялась и протянула руку. Кажется, мне пора идти. Дедушка приболел, просто просил узнать, как продвигается работа. Но в следующий раз за игрушкой он придет сам. Я передам ему, что все в порядке. Ведь так?
- Остались детали, - смущенно пробормотал Владислав, растерявшись. - А вы? Вы не придете больше? У меня сейчас, наверное, очень глупый вид?
- Такой же, как у него. - Снежана показала на котенка. - Прощайте! Мне было очень хорошо здесь, поверьте.
Почувствовав, что Драгуров хочет что-то сказать, возразить, ответить, она приложила пальчик к губам и улыбнулась - только глазами, лиственной зеленью весны.
- Ни сло-ва боль-ше, - раздельно, по слогам, проговорила она. И ушла.
Некоторое время Владислав ходил по мастерской из угла в угол. Потом остановился, задумался, вспомнил весь разговор со Снежаной.
- А на что ты рассчитывал, старый дурень? - наклоняясь к котенку, насмешливо спросил он. Никак тотчас же замяукал, словно объясняя, что если кто из них двоих и дурень, тем более старый, то уж не он, а хозяин. Пожалуй, ты прав, - согласился Драгуров.
Работать не хотелось. Вытаскивая из сумки бутерброды, он наткнулся на сценарий. И, чтобы как-то отвлечься, открыл его наугад.
7
"...Князь купил меня на торгах за смехотворно низкую цену: два рубля с полтиной, но я не был в обиде ни на него, ни на аукционщика, уж больно надоело торчать без всякого дела на складе, среди других, томящихся в тусклой немоте вещей. Он был игрок и повеса, этот князь, уже не молодой, изъеденный разными болячками, в который раз проматывающийся дотла, но спасавшийся от долговой ямы неожиданным наследством или удачной женитьбой и все хорохорившийся, как юноша. Злые языки поговаривали, что жены его, числом три и все купеческого сословия, чахли и умирали не без содействия князька. Горевал он и впрямь недолго. Торопился жить дальше. Словно предчувствовал, что время его кончается. Россия рушится, а впереди бездна.
С аукциона, на который заглянул случайно, он привез меня в свой дом возле Никитских ворот. Был такой особнячок с колоннами и мраморными венерами у подъезда, теперь уж, наверное, снесли... Спроси его в тот момент: зачем ты, князь, приобрел № 18 в аукционном реестре "Металлический мальчик с лютней и луком"? - он бы и не ответил, поскольку и сам не знал. Не догадывался даже, что внутри меня находится тонкий механизм. Поставил на удобное место возле камина, словно хотел, чтобы я лучше видел длинный игровой стол, за которым по вечерам собирались гости. Все стены вокруг были обвешаны картинами и обставлены зеркальными панно. Князь отличался отличным зрением и зал оборудовал таким образом не случайно. Вообще-то он шельмовал по-всякому, искусный был игрок, мастер на разные хитрости, даже приятно. Если бы прожил подольше, наверняка бы кончил свою жизнь на дне, в какой-нибудь ночлежке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102