Что это, тяжелая форма шизофрении?
— А почему ты думаешь, что маньяк — один-единственный?
— А мы так и не думаем, — сощурился Карпатов. — Это все газетчики. Им нужно персонифицировать зло в одном человеке. Может быть, там двое-трое… Пока мы только топчемся на месте. Честно говоря, не за что ухватить. Какой-то призрак. Тень отца Гамлета. Улики — хрен с ними, кое-какие есть, не в них дело. Главное, понять, для чего он все это вытворяет? Ведь есть же у него какая-то цель? Какая-то своя, пусть сумасшедшая, идея? Какой-то гиперсдвиг?
— А прежде, в других городах ничего схожего не было?
— Нет. Это наш, московский маньяк. Гастролер исключается. Где-то здесь у него должно быть убежище, где он мог бы держать детей, пока не заживут раны. И в это время доводить их до состояния полного помешательства.
— Удалять разум.
— Именно. Поэтому я сомневаюсь, что твоя девушка, Глория, побывала у него в руках. Она лишилась памяти лишь частично, разум ее сохранен. Следов насилия нет, тем более этих чудовищных надрезов. И кроме того, он занимается детьми, а не взрослыми девушками. А если бы она случайно стала свидетельницей его преступлений, то вряд ли бы он оставил ее в живых. Маньяк слишком осторожен.
— Но, послушай, Олег, а если он не в силах убить человека? Если он способен только на то, чтобы причинить ему физические и моральные страдания, раздавить психику? Мог он отпустить девушку после того, как убедился, что она уже не представляет для него опасности, что память ее безвозвратно утеряна? Он мог знать, что в таких случаях ее восстановление крайне сложно, почти исключено. Судя по его „операциям“, человек этот имеет медицинские навыки и, я уверен, наверняка изучал психологию. Разбирается в процессах, связанных с человеческим мозгом.
Карпатов устало посмотрел на него.
— А почему бы тебе, Тим, не оставить все это дело? Пусть им занимаются профессионалы. Твоя Глория вполне здорова. Ну не помнит она прошлого, ну и хрен с ним, не такое уж оно было у всех нас прекрасное. Может быть, это счастье, что она его забыла? Пусть начнет новую жизнь. Все у нее есть: способности, красота, интеллект. И кроме того, есть еще ты. Ты поможешь. Отходите в сторону, пока не поздно.
— Это невозможно, — сказал Тероян. — Носить в подсознании болевой шок нельзя, как бы глубоко ты его ни запрятал. Рано или поздно он вырвется наружу. Вот тогда наступит конец. Она превратится в зверя. В пантеру. А сейчас еще есть время отыскать причину ее болезни и составить нужный рецепт. Поэтому не упрямься, а дай-ка мне самому взглянуть на материалы следствия по Квазимодо. Я хочу обладать не только газетной информацией.
— А мой пистолет тебе заодно не отдать?
— Понадобится — попрошу и пистолет.
— Ну ладно, — вздохнул Карпатов. — Приходи в понедельник к четырем на работу. Пропуск я выпишу. Запру тебя в своем кабинете на один час. Уложишься.
— И еще. Хорошо бы проверить: был ли доктор Саддак Хашиги в Москве, когда произошли все эти тринадцать случаев? Или он мотался по заграницам?
— Понимаю твою мысль, но сие весьма трудно сделать.
— Попробуй через ФСК или таможню.
— Ты хочешь нагрузить меня работой, которой и так выше крыши. Это пустой след, уверяю тебя. Иностранный подданный — пусть он даже чувствует себя здесь королем, шахом — и совершать в столице чужого государства такие чудовищные преступления? Нереально.
— А ты не поленись, проверь.
— Попробую, — усмехнулся Карпатов. — Что еще ты мне поручишь? Установить слежку за Хашиги? Явиться к нему с обыском? Через день я окажусь на улице.
— Пока все.
— Спасибо, родной.
В кабинет заглянула Маша.
— Не наговорились? — спросила она. — Пирог готов. Сейчас чайник поспеет.
— А где Глория? — поинтересовался Тероян.
— Играет с детьми. Алеша показывает ей свои марки, а она рассказывает о каждой стране всякие небылицы. Коленьке нравится. Сенегал у нее находится на Северном полюсе, где много особенного черного снега — Сенегала. Забавно?
— Присядь-ка, — попросил муж. — Это даже хорошо, что мы втроем. Что ты о ней скажешь, домашний Шерлок Холмс? О чем вы беседовали?
— Обо всем понемногу, — Маша задумалась. — Вы знаете, у меня такое впечатление, что она вполне нормальна. И если бы ты меня не предупредил, что девушка потеряла память, я бы не поверила. Я бы подумала, что она просто не хочет про себя рассказывать. Мало ли из каких побуждений? У человека в жизни бывает сотни причин скрывать свое имя и прошлое.
— Вот! — назидательно сказал Олег, подняв вверх указательный палец и взглянув на Терояна. — О том и речь. Она могла вообще убежать из дома и не желает, чтобы ее разыскали. Причина — ревнивый муж. Муж-тиран. Муж-маньяк.
— Ну да, Квазимодо, — усмехнулся Тероян.
— Почти. Или убежала с любовником, а тот ее бросил.
— Но на пальце ни обручального кольца, ни его следов. А кожа у нее загорелая и наверняка сохранилась бы узкая светлая полоска. Кроме того, вы не видели в какой прострации она находилась, когда я ее встретил. Симулировать такое состояние под силу только великим артистам.
— Не исключено, что это и есть ее настоящая профессия, — не сдавался Олег. — Режиссер в театре поручил ей некую похожую роль, и она репетирует ее, а зритель — вот он — Тим Тероян, хлопает в ладоши! И мы с тобой Маша, заодно. А завтра она махнет ручкой и скажет: спасибо, представление окончено, все свободны, все было очень вкусно, но мне пора на настоящую репетицию, в театр. Посмотрю я тогда на твою рожу.
— Нет, скорее аплодисментов дождешься ты, — и Тим несколько раз хлопнул в ладоши. — У тебя какое-то козлиное упрямство и недоверие к людям. А визитные карточки, сумочка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69