- Принимайте, барышня, работу. Лошади подкованы, карета готова. Куда ехать?
- Спасибо, Селифан, ступай, - ответила она. - Я скажу.
Наташа еще немного покружилась в своем одиноком танце, потом вздохнула и выключила музыку. Постояв возле открытого окна, она все же вышла из комнаты. Но Вадима нигде не было. Даже не взглянув на собранную из секций стенку, она торопливо прошла на кухню, словно боясь, что он неожиданно исчез, ушел, не прощаясь, и, может быть, она больше никогда его не увидит... "И что с того?" - мелькнула одна мысль, а другая вытолкнула ее: "Я не хочу этого". А третья не успела их догнать, потому что Наташа вдруг услышала в ванной шум льющейся воды.
- Эй! - постучала она в дверь. - Вы там надолго?
- Минут на сорок, - прозвучал ответ. - Люблю понежиться в крутом кипятке. Сразу молодеешь. Если вы, конечно, не возражаете? Все-таки я старался из последних сил.
- Ну хорошо же! - угрожающе сказала она. - Я скоро приду.
Подхватив свою сумочку, она выскочила из квартиры. Ей совершенно неожиданно пришла в голову одна идея. И отказываться от нее Наташа не собиралась. Внизу, прямо в доме, находился большой магазин, в котором продавалась всякая всячина. Пройдясь по отделам и набрав разных покупок, она поспешила назад.
В ванной было тихо, только иногда раздавался слабый всплеск, а по вытягивающемуся дыму она поняла, что мужчина курит.
- Вы не утонули? - спросила девушка. - Тогда я на минутку зайду, смотреть не буду.
- А если бы утонул? - отозвался Вадим. - Стали бы смотреть?
Он действительно курил, погрузившись по горло в мыльную пену. Наташа задернула шторку, оставила целлофановые пакеты, а его скомканную одежду подхватила и унесла прочь. Сунув ее в мусорное ведро, она еще и придавила крышкой.
- Вот так! - сказала она, потирая руки. - Хотя в сказке полагалось бы сжечь.
Затем налила себе немного вина урожая 1985 года и выпила. "Что бы такое приготовить?" - подумала девушка.
Через некоторое время из ванной негодующе донеслось:
- Э-эй!..
- Ну что мы все друг другу "эй" да "эй"? - громко сказала она, подходя к двери.
Тогда он отозвался по-другому:
- Наташа, прекратите шутить. Где моя одежда?
- В пакетах. Надеюсь, размеры ваши. Я выбирала на глазок.
- Я спрашиваю о моей рубашке и моих брюках, а не об этой накрахмаленной наволочке с рукавами.
- Там еще бритвенный прибор, - сказала она и ушла на кухню.
У него все равно не было выбора.
Вадим продолжал что-то ворчать, но она его уже не слышала, занявшись приготовлением салата.
Прошло еще минут тридцать, и он появился за спиной - в новой синей рубашке, подвернутых внизу джинсах и даже свежевыбритый, смущенно потирая щеку. Теперь он выглядел ярче и молодо, лишь взгляд оставался прежним, словно бег за собственной тенью все еще продолжался. И мокрые волосы висели длинными прядями, как у эстрадного певца или отшельника.
- Должна же я была вас как-то отблагодарить! - сказала Наташа. - А вам идет. Цвет неба. Кого-то вы мне напоминаете...
- Идиота, - коротко разъяснил он. - Лично я себя таким и ощущаю. Столь глупых ситуаций в моей жизни уже давно не было. С тех пор, как отметил плачем свой первый день рождения.
- Не надо гневить судьбу, я ведь еще собираюсь вас подстричь. Не беспокойтесь, я умею это делать, - добавила она, поскольку Вадим в ужасе замахал руками.
Но Наташа уже взяла приготовленные ножницы, полотенце, расческу и указала на стул.
- Ну пожалуйста! - попросила она.
- С каких это пор девушки стали командовать взрослыми мужиками? спросил он, но покорился ее желанию. - Ладно, стригите. Только оставьте хотя бы второе ухо.
- Я сделаю все так, что ваш... изъян совершенно не будет заметен, успокоила Наташа, догадываясь, почему он носит длинные волосы. - Это не проблема. После института я работала парикмахером. Вы спросите почему?
- Нет. Мне это не интересно. Но хорошо хоть не патологоанатомом. А то бы вы, наверное, захотели меня препарировать.
- Потому что по своей специальности я не могла устроиться нигде, продолжала Наташа, будто разговаривала сама с собой, и при этом быстро и ловко работала ножницами. - А в салон красоты меня привела подруга, я прошла трехмесячные курсы и научилась всему. Даже получила приз. В этом нет ничего сложного; по-моему, стричь баранов гораздо труднее. Простите за сравнение.
- Ничего-ничего, мы привыкшие.
- Между прочим, когда на конкурсе я делала модельную стрижку моему жениху, он в меня и влюбился.
- Вот как? Значит, он выжил? После того как взглянул в зеркало?
- Не крутите головой, сидите спокойно. Обещаю вам, что вас будет не узнать. Вспомнила, на кого вы похожи. На Роберта де Ниро.
- Это хорошо или плохо? Просто я с ним не слишком знаком.
- Все относительно...
она закончила работу и чуть отошла в сторону, протянув зеркало.
- Теперь любуйтесь.
Странно, но он не сразу узнал себя: на него смотрело совсем другое лицо - в нем исчезла какая-то постоянная настороженность, и равнодушие, и собачье чувство вины, и глубоко прячущаяся грусть, и даже морщинки возле глаз не выглядели столь беззащитно-усталыми. Но ее искусство здесь было ни при чем. Иногда происходящее внутри меняет внешность не хуже ножниц, бритвы и нового платья.
- Дело сделано, и теперь уже ничего не воротишь, - все же скептически сказал он, пытаясь скрыть волнение. - И такого полюбят. Может быть, вам на прощание сложить печку? Тогда я пойду...
Наташа покачала головой. Ни ей, ни ему не хотелось расставаться на такой ноте, и оба чувствовали это. Вадим взял в руку бутылку французского вина и налил в бокал. Доверху.
- На дорожку, - произнес он. Но пить не стал. Передумал. Просто пошел к двери и, не оборачиваясь, помахал рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16