.. Что хорошо для старца, совсем нехорошо для молодки... Молодость требует другого...
- Чего же, Лука?
- Мало ли чего... В твои годы все так рассуждают, потому что молчит пока сердце...
- Как молчит? Отчего?
- Оттого, что любовь еще не посетила его...
- Вот ты про что, дед! А почем ты знаешь, что я никого не люблю? Если так, то ты ошибаешься, я люблю...
- Как! Неужели? - с испугом в голосе воскликнул Лука.
- Да, да! Люблю... люблю вот эту хижину нашу, люблю свет солнца и это море, потом люблю нашу лодку, птиц, которые собираются клевать крошки после нашего обеда, люблю, когда звонят в колокола в храмах, а потом и тебя люблю...
- Хвала Создателю! - с облегчением вдохнул старик. - А я думал, что и в самом деле горе уже постигло тебя...
- А разве любовь - горе?
- Да, дитя...
- Я думала, что - счастье...
- Для кого как... Для очень немногих на земле это, может быть, и счастье, только такое смутное, неясное, тревожное счастье, что, пожалуй, горе для человека - лучший удел, если сравнишь их; для остальных же любовь - горе, тяжелое, страшное горе...
- Вот как!
- Это верно... Видишь, я стар, долго-долго живу я на свете и твердо знаю это..
- Ты любил?
- Да, и меня постигло это горе... Оно неизбежно для всех...
- Но ты говорил, что был счастлив с твоей женой.
- Ты права... Мать твоего отца дала мне счастье, какое только возможно на земле, но это-то счастье и было вместе с тем горем...
- Я не понимаю тебя!
- Поймешь сейчас: я боялся потерять это счастье и мучился, а когда потерял мою жену, то, вот, прошло уже тому много лет, я не знаю счастья, а терплю только одни муки...
- Она умерла?
- Да, с тоски по свободе и с горя, что жена ее сына убила себя сама... я до сих пор вижу страшную рану на ее горле...
- Убила? Зачем?
- Ты хочешь знать, дитя? Так я скажу. Она любила нас и решилась скорее умереть, чем расстаться с нами... Хочешь я расскажу тебе все... теперь ты выросла и должна знать, как ты попала сюда... Мне уже не долго жить на свете, и я должен, наконец, рассказать тебе все... Ты будешь слушать?
- Да, дед... Ты много раз обещал мне поведать это, но как я тебя ни просила, ты никогда не был со мной откровенен... Отчего это?
- Не приходило время еще.
- А теперь пришло?
Старик задумался.
- Не знаю, что и сказать тебе, как ответить на этот вопрос... Чувствую, что оно не пришло это время, но тут же чувствую, как какие-то мрачные предчувствия так вот и одолевают меня... Откуда это? Почему? Не знаю сам, но чувствую...
- Что же ты чувствуешь, Лука?
- Многое, ох, многое, дитя.
- Тобой недоволен куропалат...
- Нет, этого нет!.. А вот чувствую я, что жить мне недолго, ох, недолго остается.
Ирина вскочила и с трепетным страхом смотрела на старика.
- Дед, дед! Что ты говоришь! Опомнись! - лепетала она.
- Что, дитя, чего ты так испугалась?..
- Ты сказал про смерть и так сказал, что и я поверила... Ты сказал это совсем по особенному, в твоих словах была страшная уверенность...
- Что делать?.. Этот конец неизбежен для всех живущих...
- А как же я?..
- За тебя-то мне и страшно!.. Да, за тебя... Ты - последнее звено, приковывающее меня к жизни... самое последнее... Ради тебя только и живу я... Что я такое? Одинокий, жалкий, затерявшийся среди чужих старик... Все равно как дерево, вырванное с корнем налетевшим вихрем и перенесенное на чужую почву... вот я... Привился, прозябаю, зачем? К чему?.. Только вот ты, ты - мой побег молодой, молодая лоза, вот и жалко мне тебя...
- Лука, дед, старый дед, ты не умирай, ты послушайся меня, не умирай, - с громким воплем кинулась к нему на грудь Ирина.
- Да я и не думаю умирать.
- А сам сказал...
- Сказал только, что тоска меня смертная гложет, может быть, я еще и ошибаюсь... Может быть, все это пустяки из пустяков - так, плохо спалось, а вот, все-таки хочу я тебе рассказать про прошлое. Узнай на всякий случай..
- Лучше не говори, Лука.
- Отчего же, дитя?
- Ты так напугал меня... вот, я и не хочу слушать..
- Полно, успокойся, ну, не плачь же, прошу тебя, не плачь.
- Я не буду слушать, ты собираешься умирать, вот и хочешь мне рассказывать про свою прошлую жизнь...
- Ты должна слушать... если что случится, ты должна знать, кто ты... Будешь?
Ирина потупилась.
- Будешь слушать? - настойчиво повторил Лука.
- Говори, буду! - прошептала девушка, отирая рукавом слезы.
2. ТЕНЬ ПРОШЛОГО
- Слушай же, дитя, слушай и на всю жизнь запомни мои слова, - начал Лука, поудобнее усаживаясь на своем камне. - Ты живешь на свете уже шестнадцатую весну и помнишь себя всегда вот здесь, в этом тихом уголке дворцового парка; но, может быть, смутно, ты припомнишь, что не вся твоя жизнь протекала здесь... не так-ли, Ирина?
- Да, да, дед Лука, как во сне иногда, особенно, когда задумываюсь, припоминаются мне высокие обросшие с вершин до скатов лесом горы, широкая река, то тихая и покойная, как вот этот наш залив, то бурная и ревущая. Потом помню я и людей, но совсем не таких, каких я видела здесь. Они были высоки ростом, широки в плечах. У них были голубые глаза, как у меня, и белые волосы, как у тебя... Впрочем, таких вот людей я видела и здесь среди варваров... Скажи же, дед, что это такое в самом деле, сон или действительность? Я думаю, что это - сон...
- Нет, память не изменяет тебе, это - не сон, не создание девичьей мечты...
- Но что же?
- То, что действительно было... Ты не здесь родилась, Ирина. Твоя родина - не шумная Византия. Первый раз свет солнца увидела ты не под сенью деревьев этого парка, а далеко-далеко от него...
- Но где же? Где, Лука?
- Сказал, далеко... слушай же и не перебивай. Далеко отсюда, от шумной и развратной Византии, за этим морем, которое кажется тебе безбрежным, есть другая страна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14