Безусловно, не нож обычного типа. Скорее, как предположил патологоанатом, что-то вроде стилета. Края раны были ровными, что, помимо всего остального, указывало на цилиндричную форму указанного орудия. Если ему будет позволено сделать - весьма вероятное предположение, заметил он, то... Однако коронер был против каких-либо предположений, и патологоанатом продолжил свое монотонное, чисто профессиональное, чисто анатомическое описание всех остальных частей тела покойной мисс Дэнвил, ни на одной из которых не было обнаружено никаких видимых признаков отклонений. Петигрю ровно ничего не понимал в медицине, тем не менее не без удовлетворения и интереса отметил про себя констатацию полного отсутствия каких-либо нарушений в мозгу у бедняжки мисс Дэнвил. Следов иных ранений, сказал в заключение патологоанатом, на теле жертвы замечено не было.
Как и предсказывал Маллет, на этом коронер объявил перерыв и формально отложил расследование на неопределенное время. Пока он терпеливо объяснял членам жюри присяжных их обязанности до следующего заседания, Петигрю находился в состоянии некоторого ошеломления. По сути, ему, конечно, заранее было известно практически все, что скажет патологоанатом, однако когда это громко и недвусмысленно прозвучало на весь зал, он невольно испытал чувство глубокого шока. И даже попытался физически представить себе ту небольшую, глубокую колотую рану. "Если ему будет позволено сделать весьма вероятное предположение, то...", вспомнил он слова патологоанатома. Да, интересно было бы узнать, что именно он хотел сказать, если бы ему тогда позволили. Впрочем, все это не столь уж и важно, поскольку известно и без него. Как тогда заявил Эдельман? "Мы предусмотрели все, все вплоть до орудия убийства... называемого в обыденной речи канцелярским шилом". Итак, "невинная развлекаловка", как определила их "заговор" миссис Хопкинсон, превратилась вдруг в страшную реальность, глупый фарс оказался самой настоящей трагедией. На какое-то мгновение Петигрю показалось, что от осознания происходящего он сам вот-вот потеряет сознание, но затем он усилием воли вернул себя в реальность и заметил, что в зале все уже стоят и что ему усиленно делает какие-то знаки стоящий у двери инспектор Джеллаби.
Еще не отойдя полностью от только что испытанного шока, Петигрю, нисколько не возражая и даже не выказывая ни малейшего удивления, покорно прошел с ним в ближайший полицейский участок. Маллет, в ходе судебного расследования незаметно сидевший в самом конце зала, столь же незаметно покинул его еще до окончания заседания и теперь спокойно ожидал их появления в участке. Здесь во время всей их затянувшейся беседы он также сидел в углу тихо как мышь, насколько, разумеется, это было возможно, учитывая его внушительные габариты, и философски взирал на колечки дыма, поднимающиеся к потолку из его знаменитой трубки.
Инспектор Джеллаби начал с того, что корректно и вежливо, но при этом весьма настоятельно попросил Петигрю напрячься и как можно детальнее рассказать обо всех, даже, казалось бы, самых незначительных событиях второй половины дня той злополучной пятницы. Хотя говорить-то, собственно, особенно было не о чем, поскольку Петигрю, как он ни старался, никак не приходило в голову ничего, что могло бы оправдывать или, тем более, подтверждать подозрения о возможности насильственной смерти мисс Дэнвил.
- Вы, случайно, не заметили ничего, что могло бы послужить орудием убийства?- спросил он.
- Нет. Впрочем, я и не пытался искать. Хотя комнатка маленькая и почти пустая. Практически никакой мебели.
- Не говоря уж о трех, целых трех днях, в течение которых там можно было все прибрать,- с явным огорчением произнес Джеллаби, а потом, задумчиво покачав головой, добавил: - И тем не менее это орудие, очевидно, было весьма необычного характера. Наверняка.
- Да, но у нас в управлении таких полно. Например, у моей секретарши,согласился с ним Петигрю.
- О чем это вы, сэр?
- Как о чем? Об остро заточенных инструментах, конечно. Здесь их называют канцелярским шилом. Ими протыкают бумаги, когда их надо сброшюровать в папку.
- Ну а почему, сэр, вы так уверены, что именно одно из них было использовано в данном случае?
Петигрю устало вздохнул:
- Боюсь, чтобы объяснить все связанное с этим, потребуется много времени.
- Сэр, а это, случайно, не может быть связано с тем, что здесь широко известно как некая игра под названием "заговор"?
- Значит, вы уже наслышаны об этом!
- Да, мистер Маллет передал мне кое-какие заметки о вашем с ним разговоре сегодня утром, так что, может быть, имеет прямой смысл обсудить их? Прямо сейчас. Чтобы не тратить времени зря.
Он достал из ящика своего письменного стола несколько страниц убористого текста и неторопливо зачитал поразительно точное резюме утренней беседы Петигрю с Маллетом. Слушая неторопливый пересказ Джеллаби и при этом бросив невольный взгляд на Маллета, Петигрю заметил, что на его широком добродушном лице промелькнуло выражение явного торжества и довольства самим собой: ведь он тогда не делал никаких заметок, так что теперь имел полное право испытывать законное чувство гордости за свою поистине феноменальную память.
- Итак, сэр,- сказал Джеллаби, закончив читать свои заметки,- как по-вашему, все или хотя бы часть этого может иметь отношение к нашему делу?
- Никакого. Не забывайте, я занимался в основном делом "Бленкинсоп". Ну, естественно, и всем, что с ним связано. Кроме того, на расследовании я так и не услышал никаких свидетельских показаний.
- Что возвращает нас, сэр, к тому, о чем вы нам только что сообщили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72