Пожалуйста, получите!
Директор достал ключ из кармана и положил на стол.
– Спасибо, – поклонился Бауманн. – Я знаю, мне не следовало давать ему, но… Это было год назад, тогда я заметил, что он меня подозревает, считает, будто я от него что-то скрываю, ключ же должен был доказать ему, что он заблуждается, доказать, что я ему верю… И тогда я действительно ему…
– Простите, – перебил его директор, – а сейчас уже нет?
– Если говорить честно, сейчас уже…
Издалека доносился рокот. Наверное, бульдозер, а может быть, трактор.
– Ну, рассказывайте, что случилось. – Сага пригладил волосы.
– Утром я ушел из кабинета. – Бауманн открыл пакет. – Думал, на минуточку, и не запер двери, но вернулся только около трех. Эти бумаги лежали па столе, но не в пакете, а просто так, под какими-то документами. Вскоре позвонил инженер Сикора, ему что-то было нужно. Я говорил с ним и машинально перелистывал лежащие на столе бумаги. – Бауманн достал несколько листков. – Смотрите, их кто-то в мое отсутствие брал, – показал он, – открыл сначала на предпоследней странице и переписал ее. На такой же тонкой бумаге, как у меня, но только от руки, а не на машинке. Делал он это неосторожно, сильно нажимал карандашом. Вот и оставил следы.
– Вижу, – согласился директор. – Продолжайте.
– Посмотрите эти две страницы на свет. Может быть, узнаете почерк.
– А вы узнали?
– Да.
Сага взял страницы и подошел к окну. На обратной стороне страницы слева были явно видны отпечатки самописки или карандаша.
– Ну? – посмотрел на него Бауманн.
– Вижу. И вы уверены, что это работа Голиана?
– Я полагаю, что это он. А вы, извините, нет?
– Я не графолог, и вы тоже. И я не хочу скандала.
– Вы в самом деле не узнаете этого почерка?
– Я уже сказал вам, что я не графолог. Кроме того, это мог сделать кто угодно, ведь бумаги лежали на столе. Если б они были в сейфе – дело другое. Голиан дал мне ключ что-то после двух, следовательно, времени у него было достаточно. Так же, собственно, как и у всякого другого, кого интересуют эти формулы.
– Это сделал Голиан. – Бауманн поднялся с кресла.
– Сидите, вы же плохо себя чувствуете, – сказал директор.
– Это сделал он, – упрямо твердил Бауманн. – Хотя бы из зависти. Мне удалось то, что когда-то у него не получилось. Он об этом знает и потому меня…
– Он вас не обокрал, – убеждал его Сага. – Не отрицаю, возможно, завидует и, допустим даже, проявляет излишнее любопытство, такое бывает, но… Между прочим, а ваша работа окончена?
– Почти. – Бауманн сел.
– Как давно он знает о ваших опытах?
– Давно.
– Пожалуйста, точнее, – настаивал Сага.
– С самого начала. Следовательно, уже несколько лет.
– Знал еще кто-нибудь на заводе, что вы ставите какие-то опыты?
– Раньше мне помогал инженер Стеглик. Иногда и Сикора. Даже в рабочее время, когда у них находилась свободная минутка.
– У нас на заводе?
– Да.
– А еще кто?
– Токарова, лаборантка. Правда, она выполняла лишь техническую работу.
– А Стеглик и Сикора, они что?
– Я не понимаю вашего вопроса, – сказал Бауманн. Директор отложил бумаги.
– Я хочу знать, было ли им известно, для чего проводятся эти опыты?
– Нет.
– А Голиану?
– У него был ключ от сейфа, он мог посмотреть мои расчеты. Те двое – нет. На основании опытов, которые они проводили, невозможно сделать общих выводов, самое большее они могли предположить, что это…
Бауманн умолк, протянул руку и взял со стола ключ. Шума трактора или бульдозера уже не было слышно.
– …что это важное открытие? – Губы директора скривились. – Так?
– Возможно. Но я в этом не уверен.
– А Голиан?
Инженер ничего не ответил, и Сага продолжал:
– Вы говорили, что у Голиана когда-то возникла смелая гипотеза и что теперь он вам завидует, потому что у него ничего из этого не получилось? Как все это было?
– Так. – Бауманн достал старенький металлический портсигар и зажигалку кустарной работы, но тут же спрятал обратно и лишь облизал губы. – Это был не более чем импульс, – начал он. – Голиан, правда, занимался этим довольно долго, однажды он показал мне свои заметки, расчеты, их было много, страниц пятьдесят-шестьдесят. Я их проштудировал и ответил «нет». Тогда же я намекнул ему, что, возможно, когда-нибудь этим займусь, силиконы меня заинтересовали. Но прошло не меньше года, и только тогда я… Естественно, уже не по его расчетам, вечерами и ночами. В кино я не хожу, романов не читаю, сплю мало… Человек в моем возрасте иногда оглянется на прошлое, вспомнит и, увидев, что еще ничего не сделал… Мне хотелось, чтоб после меня осталось нечто большее, чем могильная плита. Прошу вас, – вдруг оборвал он рассказ, – вы с Голианом в хороших отношениях, живете в одном доме, он вас послушается…
– Ну и что? Заставить исповедаться?
– Прошу вас. Со мной он говорить не станет. Да и я уже не в состоянии, не могу и не хочу.
– А что если он откажется? Мы не такие уж близкие друзья.
Бауманн пожал плечами, потом выпрямился и посмотрел Саге в глаза.
На улице поднялся ветер, пыль вихрилась в узком дворе – Тогда расследуйте это официально. Как директор. Произошла кража, украдена моя работа – не какой-нибудь пустяк. А Голиан – бывший эмигрант. За такими нужен глаз да глаз.
Он поклонился и вышел. Пораженный Сага долго сипел неподвижно – это был новый, совершенно незнакомый Бауманн. «Я знаю его столько лет…» Директор покачал головой. Бумаги он спрятал в сейф.
Совещание началось без него. Он рассеянно извинился и сел. Когда предложили проголосовать, он тоже поднял руку, хотя так и не понял, о чем шла речь.
Инженер Голиан видел, как ушел из кабинета директора Бауманн, а немного погодя и сам Сага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45