Узнать, жив ли Ланселот или мертв.
На зиму мы оставались в Камелоте, вели светскую жизнь, следили за благосостоянием народа. В последнюю ночь октября, страшную ночь Самхейн, и язычники и христиане собирались вокруг нашего очага. Известно, что в эту ночь боги и духи прокрадываются на землю, а древние сиды – существа еще с доисторических времен – норовят украсть душу неосторожных смертных. Памятуя об опасности, наши домашние, когда садилось солнце и распахивались ворота в иной мир, предусмотрительно укрывались внутри стен. Л на следующее утро мы праздновали, что остались в живых. Артур приносил в жертву белого бычка, и ему помогал митраид Лионель.
Потом, когда зима стала укрывать снегом дороги, в Камелот с континента прибыл христианский священник. Человек средних лет, с мягкими манерами и почти лысый, он поклонился и передал Артуру свиток с законами короля Теодорика.
– Здесь, к сожалению, только краткое изложение свода законов, – извинился отец Болдуин. – Но Боэтиус полагал, что вы обрадуетесь всему, что даст вам о них представление.
Артур развернул старый, сильно потрепанный свиток и стал тщательно вчитываться в латинские фразы. По выражению его лица было видно, что он удовлетворен.
С приветливой улыбкой муж предложил священнослужителю перезимовать с нами.
– Королева подыщет для вас комнату, – беззаботно заметил он и, вдруг вспомнив, что я не лажу со священниками, послал мне один из своих взглядов, означавших «это очень важно, дорогая».
Сначала я с подозрением отнеслась к отцу Болдуину, полагая, что он разделяет взгляды церкви, согласно которым женщины считались ниже мужчин. Но священник оказался человеком добрейшей души, склонным скорее к самоуничижению, и вскоре его присутствие стало благотворно влиять на меня.
Рождество в том году мы отмстили с собственным священником, совместив торжество с праздником вызова солнца из его зимних странствий. Все домашние и много христианских и языческих воинов собрались на службу, и всю мессу мы с Артуром простояли на коленях. В конце заговорил Борс и умолял христианского Бога-Отца охранить его родственника Ланселота. Мне показалось, что он начал склоняться к вере Болдуина.
Темными зимними месяцами Артур изучал свиток законов и обсуждал различные их аспекты с Болдуином, Бедивером и рыцарями Круглого Стола, когда тс в непогоду собирались вокруг очага.
– Ты заметила, что Гавейн не поддерживает моей идеи правовой системы? – Артур беспокойно прохаживался по комнате, а я свернулась калачиком, укрывшись шерстяным пледом.
– Может быть, он считает это делом чести? – предположила я.
– Может быть. По крайней мере, рыцари приняли мою идею правосудия, основанного на свидетельских показаниях и уликах, и считают ее лучше испытания поединком. Если повезет, им больше не придется рисковать своими жизнями, доказывая чью-то еще невиновность.
Я вспомнила о своем тяжком испытании: Морган убедил людей, что Озерная жрица не остановится ни перед чем, чтобы избавиться от меня. А Артуру, чтобы осознать предательство сестры, потребовалось еще время. Только Ланс сумел сразу во всем разобраться и защитил мое доброе имя.
При этом воспоминании я вновь ощутила страх, и во мне поднялась паника. О Господи, только бы я знала, что он жив…
Забираясь в кровать, Артур скользнул по мне взглядом. Что-то в моем лице помогло ему прочитать мои мысли, и, укрываясь одеялами, он обнял меня и привлек к себе.
– Ты все еще беспокоишься о бретонце, девочка?
– Да, – горестно прошептала я.
– И Я тоже, я тоже, – признался муж, сочувственно похлопывая меня по плечу. – Но мы его найдем. Сколько бы времени ни прошло, обязательно найдем и вернем домой. А пока давай поплачь за нас обоих.
Неожиданная нежность сломала мою стойкость, и меня сотрясли рыдания. Я долго плакала в объятиях мужа. Это был драгоценный миг в наших отношениях с Артуром, и я всегда вспоминала о нем с благодарностью.
Когда серая холодная зима подходила к концу, отец Болдуин окрестил Борса. Я думала, что он обратит в свою веру и Паломида, но араб, казалось, мучился глобальными вопросами и еще не был готов признать Христа единственной тропинкой к Богу. Как-то днем он зашел проведать меня и с надеждой в голосе предположил, что Ланс отправился в собственное духовное путешествие.
– Мы часто обсуждали с ним необходимость оставить соблазны мира, если хочешь обрести Бога.
Я вспомнила рассказ о святом Симеоне-страннике и свои видения божественного человека. Никому бы я не пожелала такой судьбы.
Когда снег растаял и дороги расчистились, у наших ворот появилось какое-то поджарое существо. Человек нес в руках красный щит и был одет в военную куртку, которая представляла собой наполовину кольчугу, наполовину латы из щитков. По тому, как он двигался, я поняла, что его воинская весна была далеко позади, а упорство проистекало от возраста, а не от мускулов. И все же его вид был грозен, когда он стоял у ворот и требовал впустить его от имени Боменса.
Часовой не знал, что ему ответить, но мы с Мордредом как раз возвращались с утренней прогулки и провели пришельца в зал.
– Смердит, как от конюха, – заметил повар, пока наш гость плескался в корыте, стараясь привести себя в должный вид, чтобы предстать перед королем. Я согласно кивнула и оставила Мордреда, чтобы тот проводил его наверх, а сама пошла разыскивать Артура. Едва мы оба заняли места на возвышении, как Мордред ввел в зал пришельца.
Незнакомец вытаращил глаза от изумления, переводя взгляд с ручек наших кресел, которые были вырезаны в форме львиных голов, на Красного Дракона, карабкавшегося вверх по стене позади нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149