– Я присела на мраморную скамью. – Вы что-нибудь слышали о нем?
– Нет, – его голос звучал хрипло и твердо, но сам он, явно почувствовав слабость, тоже опустился на скамью. – Я думал, вы что-нибудь знаете. Поневоле испытываешь горечь, миледи, когда твой единственный сын наказан за то, чего он не совершал.
– Понимаю, понимаю… – тихо произнесла я, размышляя, как бы дать ему понять, что и я тоже считаю действия Артура несправедливыми. Не существовало доказательств, что Увейн был замешан в заговоре Морганы, собиравшейся захватить трон, но Артур все же решил удалить мальчика от двора просто потому, что он был ее сыном.
– Когда мужчина стареет, – признание давалось ему нелегко, – ему хочется, чтобы молодое поколение было подле него. Если бы Увейн жил здесь, он мог бы распоряжаться в Йорке, а я на севере. А так я даже не знаю, где он находится…
– Я сообщу вам, если что-нибудь узнаю, – заверила я старика, а про себя отметила, что при удобном случае нужно поговорить с Артуром.
Уриен молча кивнул, и я в свою очередь задала интересующий меня вопрос:
– Что-нибудь слышно о верховной жрице?
На секунду старый воин распрямился, в глазах замерцал решительный огонь. Он сжал челюсти, а рука машинально потянулась к рукоятке меча.
– Верховная жрица остается в святилище у Черного озера, миледи. Ей запрещено пребывание на всей остальной территории Регеда, она не обращалась за разрешением о выезде, и я никогда не пошел бы ей навстречу. Но, если возникнут какие-либо изменения, я вам тут же сообщу.
Он поднялся со скамьи и, отвесив мне учтивый поклон, удалился. Глядя ему вслед, я раздумывала, сколько времени Моргана еще захочет сидеть в святилище, тем более теперь, когда она заманила в свою берлогу Агравейна.
Как только мы прибыли в императорский дворец в Лондоне, Артур начал готовиться к путешествию в Париж, к королю франков.
– Ну кто из нас безрассудный кельт? – напустилась я на мужа, когда он сообщил мне об этом. – Эти люди ведь дикари. А что, если они захотят попросить за тебя выкуп или просто убьют?
– Гвен, у меня никогда больше не будет другого такого шанса. – Артур заговорил в манере «я ведь с тобой так терпелив», которую всегда использовал, когда я задавала слишком поспешные вопросы. – Борс все устроил, используя свои связи в Бретани. Там поклялись, что обеспечат мой беспрепятственный проезд. И пока здесь, в Британии, все спокойно, самое время нанести визит.
– А если утонет корабль? – обуреваемая страхом, я вскочила и бросилась к нему через комнату. – Канал такой переменчивый. Отплываешь в штиль, но не успеешь его пересечь, как налетает шторм… Что, если ты пойдешь на дно?
Тогда ты станешь Гвиневерой Первой, королевой Логриса. Не знаю, выберут ли тебя подвластные короли на мое место, но они и не на такое способны, – подшучивал надо мной муж, а сам старательно заворачивал Эскалибур в чехол из бобровой шкуры. – Не бойся, дорогая, я попадал в худшие переделки на родной земле – сейчас со мной ничего не случится. Кроме того, я беру с собой Гавейна в качестве телохранителя и своего очевидного наследника. Ему будет полезно познакомиться с людьми на континенте.
И вот я оказалась на пристани у Лондонского моста и махала им платком, желая самого наилучшего. Рядом со мной стоял Бедивер, он усмехнулся, когда корабль, поравнявшись с сигнальной башней, скрылся за поворотом:
– Вы ведь не очень удивились, когда он решился на такое?
– Нет, не очень, – я подняла глаза на коренастого воина и изумленно покачала головой.
Все, что делал теперь Артур, не могло нас сильно удивить.
Ах, мой король, сколько раз ты рисковал собой, и все во имя своего Дела. Ты бы сказал, что оно того стоило, раз мы так долго и успешно правили единой Британией. Но в ночь накануне смерти я размышляю, кто из нас оказался в большей опасности…
13
СТОУНХЕНДЖ
Артур уехал, и я держала двор в Лондоне: занималась местными делами, разрешала споры между буйными соседями и взбалмошными лавочниками. Именно это я и делала, когда привратник Лукан объявил, что какой-то вождь со шведским акцентом просит его принять.
– С волчьей шкурой через плечо? – Было не трудно догадаться, что это Вехха из Восточной Англии, потому что он был единственным шведом, которого мы знали.
– Он самый, – Лукан выразительно кивнул, и его круглое лицо внезапно посерьезнело. – Не хотите, чтобы я позвал Бедивера, прежде чем его впустить? Вы ведь знаете, он человек со странностями.
Я рассмеялась и заверила привратника, что в таких предосторожностях нет необходимости. Мы знали Вехху много лет, и я находила его высокопарную латынь и неестественность поведения скорее забавными, чем впечатляющими. Но он доказал свою верность Артуру в битве при горе Бадон и, несмотря на его эксцентричность, я сомневалась, что он способен на предательство.
Когда Лукан объявил о прибытии Веххи и его сына Вуффы из Восточной Англии, все в зале повернули к дверям головы.
Швед путешествовал со всем окружением и явился в полном вооружении. Сначала в дверях появился герольд, держащий высоко в руках странный металлический предмет, к концу которого были прикреплены перья и ленты. «Не хуже любого римского штандарта», – объяснил Вехха, когда в первый раз мы увидели эту штуку. Затем в зал торжественно вступил советник вождя с бруском странной формы, который варвар использовал в качестве скипетра. Он был тонким и длинным, и на сужающихся концах я разглядела вырезанные лики богов и предков. Советник покачивал им, точно священник, благословляющий паству. Когда он проходил, придворные уважительно склоняли головы, а потом снова выжидательно поднимали глаза на дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149