Кажется, они по-прежнему придерживались древних традиций, хотя больше не ожидали, чтобы король дал кровь, если находился человек, который жертвовал ее по своей воле.
Я почувствовала, что мне становится не по себе, потому что этот обычай лежал в основе королевской клятвы. Белокурый бретонец тем временем продолжал рассказ.
– Амид предложила свою кровь в том случае, если нам предоставят убежище. И вот мы стояли и смотрели, как ее руку распростерли над древней чашей и вскрыли вену. Меня больше интересовали резные рисунки на стенках сосуда, чем кровавая струя, и лишь когда красная жизненная сила девушки перехлестнула через край, я понял, случилось что-то страшное.
Голос Борса прервали рыдания, взгляд устремился вдаль, словно воин не мог поверить в то, что произошло. Никто из них не предполагал, что обряд может ее убить. Но это была жертва, какую приносят монархи – какую принес сам Христос, – потому что Амид истекала кровью, пока чаша не переполнилась. А потом лежала на руках у Галахада, бледная и дрожащая, и он укутывал ее своим меховым плащом.
– В Карбоник, – прошептала она. – Ты должен возвратиться в Карбоник, потому что только ты можешь оживить Граалем Мертвую землю. Это твое предначертание… твоя мойра, как моя – показать тебе путь…
Прежде чем скончаться, она улыбнулась юноше и назвала его честнейшей и самой чистой душой. Сердце перестало биться, и она умерла. Борс плакал над ней, как над своей возлюбленной, хотя на самом деле она любила лишь одного мужчину – Галахада.
Борс замолчал и, как мне показалось, прочитал краткую молитву. Потом перекрестился и, смахнув слезы, обвел взглядом кружок домашних.
– Они устроили торжественную процессию и оросили землю ее кровью. А потом Галахад попросил, чтобы ему на память отдали чашу. В ту ночь Бог ниспослал свирепую бурю, будто разгневавшись за такую напрасную жертву. А на утро Персиваль и Галахад отплыли в Карбоник в маленькой лодчонке, которую нашли на реке. Тело Амид они уложили на дно лодки, и, поскольку для меня места уже не нашлось, я согласился ехать в седле. Позже, когда мы встретились в Мертвой земле, Персиваль рассказал об этом странном и удивительном путешествии…
Лодка плыла сама собой, влекомая духом Амид, а ее тело на смертном ложе оставалось нетленным. Во время всего пути Персиваль слышал странные, как бы неземные голоса, упрекавшие его за прошлые безрассудства – за то, что он оставил мать в лесу, а сам отправился в Камелот, за то, что, обретя сестру, сразу же ее потерял, даже за то, что не понял, что Грааль может оказаться среди сокровищ в Карбонике. Он был ужасно расстроен, и его терзало чувство стыда и вины.
Зато Галахад, объятый спокойствием, восседал рядом с телом Амид, а на его коленях любовно покоился сосуд, в который стекала ее кровь. Время от времени пальцы юноши принимались ласкать его стенки, пробегая по резным узорам. Время от времени он начинал молиться. Но ни разу не усомнился в том, что они встретят в конце плавания.
В Карбоник они попали к вечеру на третий день, и Галахад, не дождавшись Персиваля, бросился с пристани бегом. Его спутнику пришлось потрудиться, чтобы его нагнать. С древним сосудом в руках юноша взбежал по ступеням крепости, мимоходом поприветствовал часового и ворвался в спальню деда. Старик в великой боли лежал, отвернувшись к стене.
– Дед, я его нашел! – Галахад подбежал к кровати и схватил старика за руки. – Смотри, я принес это тебе…
Король Пеллам пошевелился, будто возвращаясь из неведомой дали, повернул голову, стараясь различить слезящимися глазами силуэт склонившегося у кровати юноши и, подняв руку, провел слабыми пальцами по щеке Галахада.
– Подарок. Я принес тебе подарок, – объявил Галахад, усаживая старика в подушках. – Древний и священный, специально для тебя. – С этими словами он подал деду сосуд Амид и осторожно вложил его в руки старику. – Ты знаешь, что это такое?
Увечный король провел пальцами по краю чаши, потом по выпуклым стенкам, нащупал резной рисунок.
– Святой Иисус! – внезапно воскликнул он, и его слабый голос задрожал от возбуждения. – Это сосуд Иосифа Аримафейского, в который он собрал кровь Христа…
Пеллам приходил все в большее и большее волнение, вспотел и, сжав в ладонях сокровище, не переставая благодарил внука за то, что тот принес ему спасение. Придворные вбежали в спальню, желая вновь увидеть Галахада и посмотреть, что привело в такую радость короля. К тому времени, когда к дверям подошел Борс, в комнате уже совсем не осталось места.
– Но я видел, как по щекам старого короля катились слезы, – вспоминал воин.
– Ты нашел грааль, сын мой, и принес, чтобы меня исцелить, – повторял король. И это были последние его слова, потому что голова старика упала на грудь Галахада, и он умер, а мы плакали от горести и счастья.
Белокурый бретонец замолчал и стоял в центре круга, окутанный таинственностью своего повествования. Среди присутствующих пронесся шум и возгласы радости – грааль наконец-то был найден. А то, что святыня по происхождению оказалась христианской, хоть и удивило многих, но не лишало ее загадочности. Глаза отца Болдуина блестели от слез, а остальные христиане принялись молиться, многие из них крестились.
– А что произошло потом? – задал вопрос Грифлет.
– Волна ликования захлестнула землю, как будто на холмах расцвела первая весна созидания. Две недели люди праздновали исцеление и смерть старого короля и спасение своей страны. А потом попросили Галахада стать их монархом. В день коронации отслужили мессу, а в качестве потира выступал Грааль, так что наконец он вновь наполнился священной кровью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149