Лошадки под Муртогом и Бренной месили грязь расчищенного под пашню поля. Ее сердце заполнял мир, который даруется только с прощением. Синид теперь может покоиться с миром. Бренна уже позаботилась о ее ребенке и будет наведываться к Финиану и Гренни. Со временем они могут даже перебраться в Донегол вместе с мальчиком.
Сейчас Бренну мучило только то, что она не сможет рассказать отцу, что Синид умерла. Когда старшая сестра Бренны ушла в монастырь, она умерла для мирской жизни и для короля, так что теперь Брайану у-Ниаллу остального, наверное, можно было и не говорить. Бренна решила не торопиться с новостями до тех пор, пока не сможет подарить отцу его вполне законного кровного внука, чтобы сгладить боль страшной новости. Когда-нибудь, когда Рори приедет в Донегол, Брайан у-Ниалл сам признает в юноше, воспитанном Финианом и Гренни, своего внука по серым, как у Синид, глазам.
Глава 35
Лунный свет зубчатой полосой серебрил гладь Ирландского моря. Со своего наблюдательного пункта в защищенной бухте Йоранд видел остров Святого Патрика – голую скалу, возвышающуюся над пенистыми волнами. Темный силуэт острова закрывал собой пестрый звездный ковер восточного горизонта.
– Мы торчим здесь уже два дня, – проворчал Торкилл. – Вы уверены, что мы не опоздали?
– Да, – ответил Колгрим. – Та ирландская свинья, у которой я выяснил это, не отважилась бы лгать мне. Я ему сказал, что кастрирую, если он не расскажет мне все, что я хочу знать. Любой на его месте рассказал бы все, – рассмеялся грубым смехом капитан, умолкая и морщась от боли. Недавно вправленная рука еще болела. Йоранда успокаивало лишь то, что рука Колгрима будет болеть очень долго, если не всегда.
– Конечно, после того как он мне все рассказал, я свою угрозу все же исполнил, – продолжил Колгрим.
– Тихо, – оборвал его Йоранд. – Звук хорошо распространяется по воде. Ты ведь не хочешь выдать нашу позицию?
Больше чем когда-либо Йоранду хотелось заткнуть рот Колгриму. Сейчас они снова были далеко от Дублина, и лишь это поддерживало моральный дух Йоранда. Среди своих соплеменников он больше не ощущал себя как дома и боялся, что Торкилл почувствует это. Однако сидеть здесь в засаде в компании Колгрима было еще хуже. От непристойных рассказов старого капитана, полных сцен грабежа и насилия, Йоранду было не по себе. Он недоумевал, как мог когда-то присоединиться к такой компании.
Еще до того, как оставить Дублин, Йоранд распорядился отдать все свое имущество Сольвейг. Даже лодку. Нормандец подозревал, что его бывшая жена быстро найдет ему замену, однако это ни в малейшей степени не расстраивало его.
Йоранда больше тревожило предприятие, которое затеяли Колгрим и Торкилл. Его мучил вопрос, удалось ли Бьерну выполнить свою часть плана. На следующий день после отбытия Йоранда и Бренны из Дублина Бьерн должен был забрать святого отца Армога и отплыть с ним в земли клана Улад. Йоранд подозревал, что ирландцы никогда не поверят нормандцу, который предупреждает их о набеге. А если предупредит ирландский священник – это совсем другое дело. Но будут ли ирландцы слушать священника, служившего у нормандцев?
Через отца Армога Йоранд передал ирландцам все, сообщив даже, где будет нынешняя засада. Эту бухту он присмотрел заранее и порекомендовал Торкиллу. Теперь со стороны моря они были надежно скрыты от посторонних глаз, но со стороны утеса, откуда Йоранд ждал лучников, видны как на ладони. Если бы глава клана подошел с суши, сражение закончилось бы, даже не начавшись.
Но приняли ли ирландцы этот план, Йоранд не знал. Они могли посадить его друзей в темницу и даже убить, не отложив при этом паломничества их королевы.
Йоранд молился, но не за свою жизнь. Ведь он обещал Бренне, что возвратится в Донегол. Но если все будет так, как он рассчитал, то он погибнет вместе со всеми. Впрочем, это вполне соответствовало бы судьбе предателя и клятвопреступника. Однако Йоранд молился за жизнь Бренны.
«Сможет ли она остаться счастливой без меня?» – думал он и молился ее христианскому Богу. Йоранд был уверен, что норвежские боги не простят его, после того как он предал Торкилла и тех, кто пошел с ними. Но ведь когда один из учеников Христа предал его, Христос послал ему прощение.
Шум волн, разбивавшихся о борт ладьи, и вечерний крик птиц ровным фоном заполняли воздух. Внезапно Йоранд услышал новый звук.
Это был женский смех. По воде плыл серебристый перезвон, так знакомый Йоранду.
«Мойра!» – понял он.
Вдали появились очертания неуклюжего ирландского судна с поднятыми парусами. В лунном свете было видно, как белела ткань парусов, вздымавшихся под свежим бризом.
«Они все равно поплыли!» – подумал Йоранд, проклиная упрямство ирландцев, пославших беззащитных женщин навстречу опасности.
Затем он услышал другой голос – более низкий, но такой же музыкальный. Слов разобрать было нельзя. Внезапно Йоранд узнал голос Бренны.
Нормандец почувствовал приступ паники. «Что она делает здесь? Она должна быть сейчас у своего отца», – подумал он.
– Шевелитесь, шевелитесь, – проревел Торкилл. – Не заставим ждать ирландских дев.
От такого поворота событий голова Йоранда даже закружилась. Он схватился за весло, гадая, как спасти Бренну.
Двенадцать весел поднялись в унисон и разрезали темные волны, направляя пиратский корабль на беззащитный ирландский парусник; Торкилл управлял широким парусом, и ветер подгонял корабль по волнам, подобно тому как хищник при виде добычи ускоряет бег.
– Проклятие, шевелитесь быстрее, – ревел Торкилл.
До них донесся пронзительный крик женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85