– Тем не менее, выбрали тебя, – мягко отметил он.– Наверно, потому, что искали не просто блондинку, а того, кто хоть как–то понимает, о чем рассказывает. Погода – это такая штука, о которой говорят каждый день. Естественно, зрители ко мне привыкли. Тем временем постоянная ведущая отправилась рожать ребенка, и меня попросили временно ее заместить. Вскоре они попросили меня стать основной ведущей. Я опрометчиво согласилась. Это было года три назад. Для телевидения достаточно большой срок.– Тебе нравится эта работа?Она поколебалась.– Скорее да, чем нет. Хотя иногда мне кажется, что эта работа не очень серьезная, не судьбоносная, как, скажем, у нейрохирурга. Но, честно говоря, я осознаю, что мне повезло, хотя понимаю, что это не продлится вечно. Работа на телевидении редко длится долго.– Когда она заканчивается? И чем?Она встретилась с ним глазами, пожала плечами.– Кто знает!– То есть пока у тебя нет стремлений в жизни, кроме того, чем ты сейчас занимаешься?Ева крутила ножку бокала между пальцев, обдумывая, как много можно ему рассказывать. Но зачем быть темной лошадкой? Какой в этом смысл?– Ну, когда-нибудь, я, конечно, надеюсь завести детей.Он кивнул, отмечая про себя то, что она «конечно» хочет завести детей, но пропускает в своем рассказе такие последовательные пункты, как сперва влюбиться в мужчину и выйти за него замуж. Он знал, что женщины боятся говорить о таких вещах, не желая выглядеть в глазах мужчин слишком напористыми.Ева почувствовала себя безоружной. В основном рассказывала она, а он только задавал вопросы.– А как насчет тебя? Ты с детства мечтал стать владельцем банка?– Не думаю, что кто–либо мечтает об этом с детства. – Он усмехнулся. – Если я о чем–то и мечтал, то просто стать преуспевающим человеком. И знаешь, мне всегда казалось, что я еще малого достиг. Всегда возникали новые цели, новые препятствия, а когда я их преодолевал, меня все равно что–то толкало вперед.– Теперь ты владеешь банком. Значит ли это, что ты закончил свое продвижение вперед?– О нет. Никак не значит. Всегда есть что–то новое, к чему можно и нужно стремиться.Он внезапно замолк, но что–то в его взгляде говорило, что он сказал больше, чем собирался.– Понятно, – протянула она.Похоже, для него это тревожная тема. Казалось бы, такой теоретический разворот беседы должен был увеличить дистанцию между ними, но ей почему–то, наоборот, захотелось дотянуться до него кончиками пальцев и поводить ими по его шелковистой коже. Он тоже вполне ощущал то очевидное напряжение, которое царило за их столиком.– Я попрошу счет?Что–то в его взгляде заставило ее сердце колотиться, а в висках застучало, как будто целая группа ударных инструментов расположилась у нее в голове. Она безмолвно кивнула, извинилась и удалилась в дамскую комнату, где обрызгала холодной водой запястья, надеясь, что ледяная вода уменьшит лихорадочный блеск в ее глазах. Но тщетно.Они вышли на темнеющую улицу, он повернулся к ней. Ее волосы мерцали под фонарем как жидкое золото.– Ты хочешь ехать на поезде?Мимо прошелестело такси, но Ева не обратила на это внимания. Ответ уже вертелся у нее на кончике языка. Она подняла на него глаза, и ее сердце перевернулось.– Нет.Он улыбнулся, наклонил голову и поцеловал ее прямо на улице. Осознавая, что в Риме подобного он себе позволить не мог, потому что любопытные глаза сразу бы отметили, что Лука Карделли ведет себя неподобающим образом. А это не соответствовало его имиджу хладнокровного человека. Но здесь, в Лондоне, все было анонимно. Более того. Она очаровала его своими невозмутимыми умными глазами, а заодно и редким упорством. Для мужчины, который привык получать все, что хотел и когда хотел, это оказалось мощным стимулом. И он не мог больше ждать.– Ева, – простонал он у ее влажных, сладких губ.Она запустила пальцы в его густые темные волосы, а его губы волшебно впивались в ее собственные, позволяя ему все ближе прижимать ее к своему телу, пока она не начала дрожать.– Пойдем, – коротко сказал Лука.Он взял ее за руку, и они в предвкушающем молчании вернулись в отель, где натолкнулись на взгляд кукольной девицы у конторки. Когда закрылись двери лифта, Еву осенило, что для любого случайного наблюдателя было очевидно, куда они шли и зачем.Но кому какое дело?Она была вольной птицей, и он тоже. И она так сильно его хотела, что едва ли могла думать о всякого рода условностях. Как только двери лифта закрылись, он опять обнял ее, целуя с такой необузданной страстью, от которой захватывало дух. Она даже не поняла, как выглядят апартаменты, запомнила лишь мягкое освещение да то, что в них царил цветочный запах – хитроумные условия для того, чтобы соблазнять девушек. Она ощутила кратковременное беспокойство, размышляя о том, сказать ли ему, что это не совсем привычная для нее ситуация. Но тут же решила, что это прозвучит как жалкое оправдание женщины, желающей спасти свою репутацию. Он начал ласкать ее, нежно бормоча что–то на итальянском. Это ставило под угрозу последнюю толику ее самообладания. Инстинктивно чуть оттолкнув его, она встретила обезумевший вопросительный взгляд. О боги, неужели он снова решит, что она передумала? Она погладила его по подбородку, чтобы как–то подбодрить.– В чем дело? – спросил он.– Лука, у меня нет… у меня ничего нет.Он нахмурился.– О чем ты говоришь? Чего у тебя нет?Это было хуже, чем чтение схематичных и лишенных фантазии книг по сексуальному воспитанию, которые они изучали в школе, но именно потому, что она их когда–то читала, теперь она стояла красная как рак, что в данных обстоятельствах выглядело довольно нелепым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45