Что–то в невозмутимости его голоса было для нее как бальзам на сердце. Впервые ей стало немного спокойнее с той поры, как она выяснила, что беременна. Он был разумным и проницательным человеком и, очевидно, понимал, что совершенно бесполезно распаляться.– Да, поэтому. Я просто думала, что это будет нецелесообразно при данных обстоятельствах.Он негромко и презрительно усмехнулся.– Нецелесообразно? Для кого? Для тебя? Для твоего ребенка? Или для несчастного дурака, которому приписывают отцовство?Она думала, что гнев может быть выражен только громким и неистовым взрывом эмоций, но теперь поняла, что бывает и другой вид ярости. Спокойный и пренебрежительный вид гнева, который еще более беспощаден. Она уставилась на него глазами, полными ужаса, не вполне понимая происходящее. Ведь если и винить кого–то, то обоих в равной степени. Если это и была вина, то общая.– Лука…Его ледяные слова прервали ее, как будто она и не начинала говорить.– Ты уже была беременна той ночью, когда переспала со мной? – прошипел он. – Есть такая вероятность?Он горько усмехнулся, с трудом веря тому, что она его так бесцеремонно одурачила. Естественно, она ведь видела, что он носится за ней, как школьник!Его черные глаза сверлили ее, как кинжалы.– Не усложнит ли положение вещей тот факт, – сардонически бросил он, – что отец ребенка не предложит тебе помощь, если выяснит, что у тебя были интимные отношения с другим мужчиной? – Еще одна горькая усмешка. – Хотя не беспокойся, сага. От меня он об этом не узнает! Я унесу это с собой в могилу.Она подумала, что его глаза безжизненны. Настолько они были холодны.– Бог даст, ты больше никогда не попадешься мне на глаза, – колко закончил он.Чувствуя себя зрителем в театре, Ева наблюдала, как он поднялся со стула. Она смотрела на него будто в замедленной съемке. Куда–то пропал ее дар речи.Лишь когда он оказался у двери, она сумела выдавить из себя какие–то звуки.– Но это ты… ты отец, Лука!Ей показалось, что тишина будет длиться вечно.Он стоял как вкопанный, будто его только что превратили в глыбу льда.– Что?Это было одно лишь слово, но прозвучало оно как угроза и заставило ее повторить сказанное.– Ты отец.Он повернулся и рассмеялся.– Я не отец!Что–то в его самонадеянности и презрении вернуло Еву на землю. Внезапно она стала совершенно другой женщиной – настоящей, сильной Евой. Ей пришлось это сделать – природа вынуждала. Как он осмелился? Она подумала о новой жизни внутри нее, случайно сотворенной и теперь отвергаемой своим биологическим отцом. Постепенно в ней начала закипать ярость.Она высоко подняла голову.– Могу тебя заверить, что отец ты.Его сердце забилось.– Докажи.Теперь был ее черед смотреть на него испепеляющим взглядом.– Я не собираюсь это «доказывать». Мне не нужны доказательства, Лука. Я и так это знаю.– Откуда?– Я не спала с другими мужчинами уже два года!– Ты рассчитываешь, что я в это поверю?– Я ни на что не рассчитываю, – резко ответила она. – Я сказала о беременности только потому, что знать об этом – твое право. Хотя, видит Бог, не надо было этого делать!Он закивал головой, будто чертовски простое решение пришло ему в голову.– Конечно, – сказал он, – конечно.Ева глубоко вздохнула. Успокойся, сказала она себе. Это вредно и для тебя, и для ребенка. Любой человек после такой неожиданной новости был бы шокирован и действовал бы сгоряча. Она с надеждой посмотрела на него.– Что "конечно"?Он снова кивнул.– Теперь я все понимаю.– Понимаешь?– Конечно. Ситуация проясняется. Той ночью в Лондоне, когда ты сказала мне, что хочешь детей. Я помню, ты говорила об этом. Сначала это меня поразило. Ты же карьеристка, Ева, разве не так? Женщина с высокими целями, живущая своей работой. Так зачем тебе мужчина рядом? Тебе нужен только ребенок, не правда ли? В наши дни женщины делают так все чаще и чаще. И кто станет лучшим отцом ребенку, если не один из богатейших людей Италии? Весьма умно, сага.Он смотрел на нее, будто она была чрезвычайно непривлекательным созданием, только что приземлившимся из космоса.– Но мне интересно знать, как ты это сделала. Возможно, ты умышленно порвала своими милыми розовыми ноготками презерватив, когда надевала его? Если так, то это был изобретательный план.Она почувствовала, будто получила пощечину.– Убирайся, – сказала она, – убирайся, пока я не вызвала полицию и тебя не выкинули отсюда!Но он не пошевелился.– Сколько ты хочешь? – оскорбительно спросил он. – Единоразовая плата – вот что ты планировала?Он окинул взглядом ее симпатичную, типичную для коттеджа кухню, и его губы искривились в надменной улыбке.– Думаю, ты зарабатываешь неплохие деньги, да, Ева? Но мои не идут ни в какое сравнение с твоими. С моими деньгами ты сможешь позволить себе вещи, которые действительно хочешь, – лучшую няню, большой дом, машину своей мечты, развлечения, путешествия. Разве я не прав, сага?– Никогда больше не называй меня так! – выпалила она. – Даю тебе последний шанс уйти, Лука. Если ты не покинешь мой дом немедленно, клянусь Богом, я вызову полицию!Он посмотрел на ее крепко сжатые кулаки. Ее самообладание было на такой грани, что он понял – ему лучше убраться. Ради общего блага. Факт оставался фактом: хоть она и поступила непростительно, но она носила его ребенка.– Я ухожу, – спокойно сказал он.– И не возвращайся! Не хочу больше никогда тебя видеть!Он достал бумажник из кармана пиджака, и на один ужасный миг Ева подумала, что он собирается кинуть ей в лицо какие–то деньги. Но вместо этого он извлек дорогую визитную карточку и спокойно положил ее на стол.– Здесь адрес моего юриста, – осторожно сказал он, – я сообщу ему, что ты позвонишь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45