Это занимало у него час или несколько больше. Наконец, когда раздавался гулкий удар и лопата погружалась в пустоту, он, обливаясь потом и тяжело дыша, выбрасывал наружу инструмент и продолжал работать руками. Очистив гроб от земли, он снимал крышку, и, если ночь была ясной, в свете звезд появлялся покойник.
С ловкостью, приобретенной за свою грабительскую практику, он выдирал золотые зубы, снимал с груди покойника дорогое распятие, срывал кольца с восковых, слегка согнутых пальцев. Он не дрожал под неподвижным и тусклым взглядом мертвеца, устремленным на него из потустороннего мира; не пугался ни шорохов, ни таинственных призраков, населяющих эти скорбные места. Суеверные люди считали, что такое осквернение могил мог совершать только вампир, но никак не человек. Отсюда и имя, данное ему еще до того, как стало известно, кто он в действительности. Он был вампир. Летучая Мышь. Каждый представлял его по-разному: некоторые – стариком, вооруженным кривой саблей, другие – сбежавшим сумасшедшим в больничном одеянии, третьи – могильщиком, отупевшим от беспробудного пьянства.
В феврале скончалась некая богатая иностранка, и двери ее особняка в Жардин-Паулиста широко распахнулись для всех желающих отдать покойной последний долг. Едва радио сообщило о ее кончине, как начали прибывать друзья и знакомые, они собирались группами в комнатах, коридорах, в саду.
В зале, перед катафалком, посетители останавливались, чтобы запечатлеть в памяти черты покойницы. Иные подходили совсем близко, чтобы коснуться ее худых и бледных рук, как бы желая проверить, не сохранили ли они жизненного тепла.
Побывал там и тот, кто восхищался кольцами умершей, распятием и главным образом ее тяжелым черным покрывалом. Оно было из очень ценного старинного штофа, какой теперь уже не выделывают. Все знали, что несчастная сеньора в последние минуты просила родных похоронить ее завернутой в это княжеское покрывало, и не потому, что оно княжеское – ведь ненасытная земля не различает качества саванов и покрывал, – а потому, что оно было дорогим воспоминанием о ее далекой родине, куда она никогда не вернется.
Похороны прошли торжественно, при большом стечении народа, сотни автомашин провожали гроб до кладбища. Когда процессия показалась на центральной аллее, обрамленной по обеим сторонам высокими увитыми розами оградами могил, зазвонили колокола. После панихиды в маленькой церкви гроб, сопровождаемый уже немногими родственниками и друзьями, пронесли по боковой аллее, и он скрылся за остроконечными кипарисами и плакучими ивами. Во время погребения один из присутствующих спросил соседа:
– Интересно знать, кто среди нас Летучая Мышь? Он, конечно, здесь…
После похорон провожавшие группами возвращались по аллеям этого города мертвых. Смеркалось. Когда они спустились по лестнице, перед ними предстал другой город. Солнце шафранового цвета догорало вдали на бетонных громадах центра. Там мерцал какой-то одинокий огонек, такой ясный, такой ясный… Почему так печален электрический свет при солнце?…
Через два дня в газетах появилось страшное сообщение: могила богатой сеньоры осквернена. Венки отброшены прочь, земля разрыта, гроб вскрыт, драгоценности похищены.
Об ограблении заговорили все, но вскоре наступили веселые дни карнавала, и внимание города сосредоточилось на этом радостном событии. Балы за балами, сражения конфетти и серпантина, великолепные выдумки и конкурсы масок – вот что занимало город.
Во вторник в полночь в кинотеатре «Одеон» состоялся конкурс карнавальных костюмов. Шествие масок длилось бесконечно. Вдруг раздались шумные аплодисменты и восторженные возгласы – они были вызваны появлением молодого человека в костюме принца, он выделялся из сотен других участников карнавала. Никто больше не обращал внимания на пьерро, коломбин, пиратов, моряков и ковбоев. Взоры всех устремились в сторону этого высокого бледного юноши, одетого по моде времен Екатерины Медичи. Кто он? Шелковые, обтягивающие ноги штаны, бархатный камзол, фетровый берет с колышущимся пером… Но самым эффектным и фантастическим был великолепный черный плащ из королевского штофа, он волочился за принцем более чем на два метра, словно неотступно следующая зловещая тень.
Кто же этот миллионер? Какой-то любопытный уже пробирался через живописную шумную толпу, чтобы рассмотреть и пощупать драгоценную ткань плаща. Принц тщеславно улыбался, своим костюмом он возбудил всеобщую зависть.
Любопытный, о котором мы упомянули, присутствовал несколько недель назад на похоронах знатной сеньоры из Жардин-Паулиста. И вот теперь в маскарадном плаще принца он, как ему показалось, узнал саван покойницы.
Страшное подозрение промелькнуло у него в мозгу. Он подошел к полицейскому и шепнул ему несколько слов. Представитель власти, пораженный, вытаращил глаза. Затем побежал к телефону и переговорил с ночным дежурным полиции.
– Нет, пока я всего-навсего три, только три раза приложился к виски и никакие призраки мне еще не мерещатся…
В центре зала находились подмостки, обтянутые желтым и голубым атласом. Здесь-то и собралось жюри конкурса. Скрывавшийся под маской карнавальный принц времен Медичи, костюм которого сейчас обсуждало жюри, с высокомерным видом расхаживал взад и вперед, величественно волоча за собой свой великолепный плащ.
Ему была присуждена первая премия.
Председатель жюри, весело улыбаясь, повернулся к таинственному принцу, поднял кубок и в воцарившейся торжественной тишине начал свою речь:
– Мы взяли на себя смелость обратиться к вашему высочеству…
В этот момент в зале произошло замешательство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63