Болц проводил меня за ограждение и запер ворота. Чуть поколебавшись, я дал ему одну из своих визиток и попросил позвонить, если появится что-нибудь новенькое. Он, конечно, ничего не обещал, но и визитку не выкинул.
Я попытался дозвониться до Миллисент Круземарк из ближайшей телефонной будки, но безрезультатно. Вот так. Долгий был день, даже детективы нуждаются в отдыхе. По пути назад, к Манхэттену, я решил дать себе передышку и набил живот дарами моря в ресторане «Гейдж и Толлнер». После фаршированного лосося и бутылки ледяного «Шабли» жизнь уже не казалась прогулкой в лодке со стеклянным днищем по городской канализационной системе.
Глава двадцать третья
Пупс Суит занял всю третью страницу в «Дэйли-Ньюс». В заметке под оглушительным заголовком «СВИРЕПОЕ РИТУАЛЬНОЕ УБИЙСТВО» я не нашел ни слова о том, что затолкали ему в глотку, зато приводился снимок кровавых рисунков на стене, и еще один, где Пупс играл на пианино. Тело обнаружил гитарист из трио, заехавший за боссом перед работой. Его отпустили после допроса. Подозреваемых не было, но в Гарлеме многие знали, что Пупс давно состоял в тайной секте вудуистов.
Я прочел утреннюю газету в вагоне подземки по дороге в центр, оставив «шеви» на стоянке в Челси. Моей первой остановкой была Публичная библиотека, где после нескольких неудачных попыток я все же нашел, к кому обратиться, и получил нужную книгу – свежий парижский телефонный справочник. М.Круземарк жила на улице Нотр-Дам де Шан. Я записал номер в записную книжку.
По пути в контору я заглянул в Брайант-парк: хотелось спокойно посидеть и подумать. Я чувствовал, что гоняюсь за тенью. Джонни Фаворит был замешан в зловещих делах подпольного мира вуду и черной магии. Вне сцены он вел тайную жизнь, включавшую в себя черепа в чемодане и гадалку-невесту. Он – посвященный, хунси-босал. Пупс сыграл в ящик за то, что болтал о нем. Каким-то образом имел к этому отношение и доктор Фаулер. Да, хотя никто и не видел Джонни Фаворита, он отбрасывал длинную-длинную тень.
Когда я отпер внутреннюю дверь своей конторы, время уже шло к полудню. Разобрав почту, я нашел чек на 500 долларов от фирмы «Макинтош, Уайнсэп и Спай». Всю прочую макулатуру я сразу бросил в корзинку и позвонил в свою телефонную службу. Сообщений для меня не было, хотя этим утром три раза звонила какая-то женщина, не пожелавшая назвать себя.
Затем я попытался дозвониться до Маргарет Круземарк в Париж, но заокеанская телефонистка не могла получить ответ, несмотря на двадцатиминутные старания. Я набрал тогда номер Германа Уайнсэпа на Уолл-стрит и поблагодарил за чек. Он поинтересовался, как продвигаются дела, и я ответил «прекрасно», намекнув, что хотел бы связаться с господином Сифром. Уайнсэп заметил, что днем у него назначена деловая встреча с хозяином, и он передаст мою просьбу. Я выразил ему признательность, мы тепло распрощались и повесили трубки.
Я уже взялся за пальто, когда зазвонил телефон. Это была Эпифани Праудфут, она казалась запыхавшейся.
– Я должна вас немедленно увидеть.
– Что случилось?
– Не хочу говорить по телефону.
– Где вы сейчас находитесь?
– В своем магазине.
– Не торопитесь. Я сейчас выйду перекусить, а через час мы можем встретиться у меня в конторе. Знаете, где это?
– У меня есть ваша карточка.
– Отлично. До встречи.
Она повесила трубку не прощаясь.
Заперев чек адвоката в конторский сейф, я уже собрался было уходить, как вдруг услышал звук открывающейся двери. Моя контора всегда рада клиентам; вот почему на дверях под названием фирмы написано «ВОЙДИТЕ». Но обычно – клиенты стучат. Ввалиться в контору без единого слова мог только легавый или какой-нибудь непрошеный гость. Иногда – оба в одном лице.
На сей раз это был коп в наброшенном на коричневый мохеровый пуловер сером габардиновом плаще и коротковатых брюках, манжеты которых не слишком скрывали грубые башмаки и белые спортивные носки.
– Вы Энджел? – рявкнул он.
– Да, точно.
– Я детектив, лейтенант Стерн. Этой мой напарник, сержант Деймос.
Он кивнул в сторону открытой двери, где стоял, нахмурившись, мужчина с бочкообразной грудью, в одежде портовика: вязаная шерстяная шапочка и куртка в черно-белую клетку. Щетина у него на лице была настолько темной, что – даже сбритая – смотрелась, как пороховой ожог.
– Чем могу служить, джентльмены? – спросил я. Стерн, верзила с квадратной челюстью и носом как у здорового ледокола, выпятил вперед свой «квадрат» и мрачно произнес сквозь зубы:
– Мы бы хотели задать вам парочку вопросов.
– Весь к вашим услугам. Я как раз собирался пойти позавтракать. Не хотите присоединиться?
– Лучше поговорим здесь, – предложил Стерн. Его напарник закрыл дверь.
– Ну что ж… – Я обошел стол и извлек бутылку канадского виски и коробку своих рождественских сигар. – Это все угощение, которое я могу вам предложить. Бумажные стаканчики – у водоохладителя.
– Никогда не пью на службе, – заметил Стерн, угощаясь пригоршней сигар.
– Сочувствую. А мне пора позавтракать. – Я поднес бутылку к охладителю, налил полстакана и добавил на палец воды. – Ваше здоровье.
Стерн сунул сигары в нагрудный карман.
– Где вы были вчера утром, около одиннадцати?
– Дома. Спал.
– Завидую тем, кто работает сам на себя, – процедил Стерн напарнику. Тот хрюкнул в ответ. – А почему вы дрыхнули, когда все давно работали, Энджел?
– Я работал допоздна позавчерашней ночью.
– И где же это было?
– В Гарлеме. А в чем дело, лейтенант?
Стерн извлек из кармана плаща одну вещицу и показал ее мне.
– Узнаете?
– Одна из моих визиток, – кивнул я.
– Может, потрудитесь объяснить, как она оказалась в квартире убитого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69