Стоя на полу и пинками закидывая предметы ее туалета под кровать, я услышал, как тихо закрылась дверь ванной. В дверь стучали без передышки. Я схватил сумку Эпифани и запихнул ее в шкаф на верхнюю полку, под свой чемодан.
– Уже иду! – крикнул я, натягивая мятый махровый халат. – Не стоит ломать дверь.
В гостиной я обнаружил один из чулков Эпифани на спинке кушетки. Сунув его под халат, я отпер дверь.
– Как раз вовремя! – рявкнул Стерн, оттирая меня плечом. Следом вошел сержант Деймос в коричневато-зеленом костюме и соломенной шляпе с цветной лентой. На Стерне был все тот же шерстяной прикид, но уже без плаща.
– Вы, ребята, несете с собой дыхание весны, – заметил я.
– Как всегда, спите допоздна, Энджел? – Стерн сдвинул на затылок пропотевшую шляпу и оглядел неубранную комнату.
– Вы что, кувыркались здесь?
– Встретил старого армейского дружка и, кажется, мы с ним малость перебрали.
– Прекрасная жизнь, а, Деймос? – восхитился Стерн. – Можно гулять всю ночь, можно напиться в конторе и спать сколько хочешь. Какие же мы дураки, что пошли в полицию. Как звать вашего армейского дружка?
– Паунд, – с ходу выдумал я. – Эзра Паунд.
– Эзра? Имя как у фермера.
– Не-е. Он владелец автомагазина в Хэйли, Айдахо. Отправился домой утренним самолетом из Айдвилла. Поехал отсюда прямо в аэропорт, в пять утра.
– Это точно?
– Неужто я солгу вам, лейтенант? Поглядите, как я нуждаюсь в кофе. Не возражаете, если я поставлю на плиту кофейник?
Стерн присел на подлокотник кушетки.
– Валяйте. Если кофе нам не понравится, мы выльем его в туалет.
Словно по сигналу в ванной что-то громко стукнуло.
– Там кто-то есть? – Деймос ткнул большим пальцем в закрытую дверь.
Дверь распахнулась, и появилась Эпифани с ведром и шваброй. На ней был серый халат горничной, волосы прятались под грязноватой косынкой, и она двигалась шаркающей походкой, покачиваясь как древняя старуха.
– Я тут управилась с ванной, мистер Энджел, – гнусаво объявила она на чистейшем диалекте черной глубинки. – Вижу, у вас тут друзья, так что я зайду попозже, ежели вы не против.
– Прекрасно, Этель, – я проглотил улыбку, когда она прошаркала мимо. – Я скоро уйду, так что приходите когда хотите.
– Так и сделаю. Уж вы не сомневайтесь. – Она причмокнула губами, словно поджимая вставную челюсть, и тронулась к дверям. – Доброго утра вам, джетельмены. Надеюсь, не шибко вас обеспокоила…
Стерн уставился на нее с разинутым ртом. Деймос просто стоял, почесывая затылок. «Интересно, заметили они, что она босиком?» – подумал я, боясь вздохнуть, пока не закрылась входная дверь.
– Ох уж эти бабы из джунглей, – пробормотал Стерн. – На кой было снимать их с деревьев?
– Этель – славная женщина, – заметил я, наполняя кофейник. – Немного туповата, но хорошо присматривает за чистотой в комнатах.
– Вот-вот, лейтенант, – хмыкнул сержант Деймос. – Кто-то же должен пошвабрить сортир.
Стерн глянул на напарника со слабым отвращением, словно именно сержант лучше всего сгодился бы для этого ответственного дела. Я подкрутил пламя на моей двухконфорочной плите.
– Так зачем вы, ребята, хотели меня видеть? – спросил я, бросая хлебец в тостер.
Стерн поднялся с кушетки и, пройдя на кухню, оперся о стенку рядом с холодильником.
– Вам знакомо имя Маргарет Круземарк?
– Не слишком.
– Но что-то вы знаете?
– Только то, что читал в газетах.
– А именно?
– Она дочь миллионера и на днях ее убили.
– Что-нибудь еще?
– Я не могу уследить за каждым убийством в городе. У меня хватает своей работы.
Стерн поерзал и посмотрел на пятно, осквернившее потолок над моей головой.
– Надо полагать, вы делаете ее на трезвую голову?
– Что это? – спросил сержант из соседней комнаты. Я посмотрел в его сторону. Он стоял у моего открытого «дипломата» и держал отпечатанную карточку, найденную мной на столе Маргарет Круземарк.
– Это? – улыбнулся я. – Приглашение на конфирмацию от моего племянника.
Деймос глянул на карточку.
– Почему она на иностранном языке?
– Это латынь.
– У этого парня кругом латынь, – не разжимая губ процедил Стерн.
– Что означает эта штука? – Деймос указал на перевернутую пентаграмму.
– Вижу, вы, ребята, вовсе не католики, – сказал я. – Это эмблема ордена Святого Антония. Мой племянник – алтарный служка.
– Смахивает на штуковину, которую носила мадам Круземарк. Тостер выбросил готовый хлебец, в я намазал его маслом.
– Может, она тоже была католичка.
– Ничуть не бывало, – отрезал Стерн. – Скорее, она была язычницей.
Я пожевал хлебец.
– Разве это имеет какое-то значение? По-моему, вы расследовали смерть Пупса Суита.
Стерн мертвым взглядом уставился на меня.
– Это верно, Энджел. Так уж получилось, что «модус операнди» в обоих случаях очень схожий.
– Думаете, они связаны между собой?
– А может, стоит спросить об этом у вас? Кофе начал закипать, и я убавил пламя.
– Что толку? С тем же успехом можете спросить у привратника внизу.
– Не умничайте, Энджел. Ниггер-пианист занимался вуду. Девица Круземарк была предсказательницей и, судя по всему, тоже баловалась черной магией. Оба вырублены в одну и ту же неделю с разницей в один день при очень схожих обстоятельствах – неким неизвестным, или неизвестными.
– Что общего в обстоятельствах их смерти?
– Эта информация касается только полиции.
– Но как я смогу помочь, не зная, чего вы хотите? – Вытащив из шкафчика три кружки, я выстроил их на стойке.
– Вы пытаетесь что-то утаить от нас, Энджел?
– А почему бы и нет? – Я выключил горелку и разлил по кружкам кофе. – Я не работаю на город.
– Послушай, умник: я связался с твоим важным адвокатишкой в центре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69