Похоже, ты загнал нас в угол. Ты можешь захлопнуться, и мы вынуждены убрать от тебя лапы. Но если только подвернется случай – ты, например, нарушишь правила парковки – я насяду на тебя, как паровой каток. И в этом городе тебе не видать будет даже лицензии на торговлю земляными орехами.
Я попивал кофе, наслаждаясь его ароматом.
– Я всегда уважаю закон, лейтенант.
– Брехня! Парни вроде тебя пляшут над законом на канате. Но когда-нибудь, скоро, ты поскользнешься, и я поймаю тебя в объятия.
– Ваш кофе остывает.
– Хрен с ним, с кофе! – прорычал Стерн.
Глава тридцать пятая
Стекло на фотографии в рамке треснуло; застывшая молния прочертила зигзаг между костяшками сжатых в кулаки пальцев Великого Джона Л. и Джейка Килрэйна. Я снова повесил ее на стену и услышал тихий стук во входную дверь.
– Входи, Этель. Открыто.
Эпифани, все еще в тряпичной косынке, заглянула в комнату.
– Они больше не вернутся?
– Скорее всего вернутся. Но сегодня они нас уже не побеспокоят.
Она внесла в прихожую ведро со шваброй и закрыла дверь. Опершись о нее спиной, девушка захихикала. В ее смехе проскальзывали истеричные нотки, и, обняв ее, я ощутил дрожь тела под тонким хлопчатобумажным платьем.
– Ты была бесподобна, – заверил я.
– Погоди, еще увидишь, как чисто я вымыла туалет.
– Куда ты уходила?
– Пряталась на пожарной лестнице, пока не услышала, как они уходят.
– Ты голодна? Есть кофейник с горячим кофе и яйца в холодильнике.
Мы соорудили завтрак – обычно я их пропускаю – и принесли свои тарелки в гостиную. Эпифани обмакнула поджаренный хлебец в желток.
– Они не нашли чего-нибудь из моих вещей?
– Да они по-настоящему и не искали. Один из них порылся в моем «дипломате» и нашел кое-что, взятое мною из квартиры Круземарк, – но не знал, что это такое. Черт, даже я этого не знаю.
– Можно посмотреть?
– Пожалуйста. – Я встал и протянул ей карточку.
– «MISSA NIGER», – прочитала она. – «Invito te venire ad clandestinum rituni»…
Она держала карточку словно туза пик.
– Это объявление о Черной Мессе.
– Что?
– Черная Месса. Это определенная магическая церемония, поклонение дьяволу. Я не слишком в ней разбираюсь.
– Откуда же ты это знаешь?
– Но здесь так сказано. «MISSA NIGER» – «Черная Месса» на латыни.
– Ты читаешь латынь? Эпифани довольно улыбнулась.
– Что еще можно было выучить за десять лет приходской школы?
– Приходской школы?
– Конечно. Я ходила в «Священное Сердце». Моя мама не доверяла государственной системе обучения. Она верила в дисциплину. «Эти монахини наверняка вобьют здравый смысл в ваши тупые головы», – говорила она.
– Принцесса вуду в «Священном Сердце», – засмеялся я. – Посмотреть бы на фотографии из твоего школьного альбома…
– Когда-нибудь я их тебе покажу. В классе я была президентом.
– Верю-верю. А ты можешь перевести весь текст?
– Запросто, – улыбнулась Эпифани. – Он гласит: «Вы приглашаетесь на тайную церемонию во славу Господина Сатаны и Его власти». Вот и все. И еще дата, двадцать второе марта, и время, девять часов. Адрес: подземкой линии Ист-Сайд – Интерборо до остановки «Восемнадцатая улица».
– А что с заголовком? Эта перевернутая звезда с козлиной головой? Не знаешь, что она означает?
– Звезды – важный символ в любой религии, – из тех, что мне известны. Например, Звезда Вифлеема, Звезда Давида. На талисмане Аговэ Ройо тоже есть звезды.
– Аговэ Ройо?
– Обеа.
– Это приглашение связано с вуду?
– Нет-нет. Это поклонение дьяволу. – Эпифани явно страдала от моего невежества. – Козел – это знак дьявола. Перевернутая звезда означает несчастье. Вероятно, это также и сатанинский символ.
Я схватил ее и заключил в объятия.
– Ты достойна своего веса в золоте, малышка. А в Обеа есть дьявол?
– Множество дьяволов.
Она улыбнулась мне, и я похлопал ее по попке. Чудесная попка.
– Пора подтянуть меня по черной магии. Сейчас мы оденемся и пойдем в библиотеку. Ты можешь помочь мне по хозяйству.
Утро было прекрасное и достаточно теплое, чтобы выйти без пальто. Яркое солнце поблескивало в кусочках слюды, вкрапленных в асфальт. Вообще-то весна вступала в свои права только через день, но такой хорошей погоды мы могли не увидеть до мая. Эпифани в своей клетчатой шерстяной юбке и свитере очень походила на школьницу. Мы ехали по Пятой авеню, когда я спросил у нее, сколько ей лет.
– Шестого января исполнилось семнадцать.
– Господи, да тебе еще нельзя покупать спиртное.
– Неправда. Когда я наряжусь как следует, меня обслуживают без проблем. В «Плазе» у меня ни разу не спрашивали удостоверение личности.
Я поверил ей. В своем лиловом костюме она выглядела пятью годами старше.
– А ты не слишком молода, чтобы управлять магазином? В изумленной улыбке Эпифани проскользнуло презрение.
– Я занимаюсь бухгалтерским учетом с тех пор, как заболела мама, – объяснила она. – Я стою за прилавком только по вечерам. Днем у меня работают двое продавщиц.
– А чем ты занимаешься днем?
– В основном, учусь. Хожу на занятия. Я – на первом курсе в Городском колледже.
– Хорошо. Значит, ты привычна к работе в библиотеке, и я поручаю поиски материала тебе.
Я ожидал в главном читальном зале, пока Эпифани просматривала каталоги. Учащиеся всех возрастов молчаливо сидели за длинными деревянными столами с расставленными на них лампами; своими инвентарными номерами лампы напоминали заключенных на поверке. Потолки в зале были высокими, как на вокзале, а огромные люстры казались перевернутыми свадебными тортами. Благоговейную тишину изредка нарушало чье-нибудь приглушенное покашливание.
Я отыскал свободное место за дальним концом стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69