)
Когда наконец имя Роберта Хунтуа было всетаки названо, следователи не спешили сразу же поверить этому. Но имя зазвучало и во второй, и в третий раз - свидетелей словно прорвало. Каждый из них называл имя своего главврача. Но следователи не спешили: слишком свежи были воспоминания о том, как работники медсанчасти в унисон давали показания, не соответствующие, мягко говоря, действительности.
Тем временем Роберт Шалвович любезно увещевал следователей.
- Послушайте, - говорил он, - как бы там ни было, мои девочки работали во имя высокой цели. Может быть, не стоит их так уж дергать?
Что же это за высокие цели? Дело в том, что медиками медсанчасти N 47 делались заявки на наркотические лечебные средства якобы для лечения больных, страдающих от невыносимых болей. Врачи, якобы пытаясь снять эти боли, шли на нарушения и подкармливали дефицитными лекарствами больных.
Он еще не знал, что следствие уже установило: львиная доля заказанных лекарств шла на сторону. Он, конечно, знал, что следствие работает в этом направлении, но понятия не имел, что свидетели уже практически "раскололись". Ему просто не от кого было это знать. Сами свидетели не торопились сообщать ему неприятные вести.
Более десяти медиков медсанчасти Мосстройкомитета оказались втянутыми в историю с хищением из нее наркотических лечебных средств. Следствие нашло неопровержимые доказательства их вины. Из-за расхищенных дефицитнейших препаратов пострадали многие больные, которые имели несчастье лечиться в этом учреждении.
Больной Т, находился в медсанчасти N 47 три месяца, в течение которых для больного было выписано 155 ампул сильного наркотического средства - омнопона и как минимум 10 ампул другого такого же сильнодействующего лекарства. Если верить карточкам больного Т., так называемой "истории болезни", он очень нуждался в наркотических лекарствах, и ему несли и несли сверх положенного. Трудно поверить, что практически все, кто связан с Т., действуют абсолютно бескорыстно.
В наше время, в наших условиях, когда медики и положенного-то зачастую не выдают, и вдруг такое чуть ли не альтруистское самопожертвование. Словно соревновались, кто больше принесет больному Т, сильнодействующих наркотических лекарств, призванных помочь ему перенести невыносимую боль. Хорошо, конечно, если все это действительно идет больному, хотя и ему ни к чему такое дикое количество наркотиков. Если ему и перепадает кое-что, то весьма в малом количестве. А так выходило, будто больной потреблял наркотики вместо хлеба.
Больная Г, пробыла в этом учреждении несколько месяцев, и, судя по документам, врачи превратили ее в законченную наркоманку. На ее имя было выписано огромное количество наркотических средств, которые тоже несли и несли "сердобольные" медики.
Больную С, только за три месяца-лечения тоже напичкали лекарствами... А из некоторых показаний явствовало, что больным часто вводились только такие сравнительно слабые средства, как реланиум и максигам, тогда как наркотики бесстыдно и бессовестно присваивались.
Хищения в больнице стали нормой, а давно известно, что, когда бессовестные деяния становятся нормой, никто не мучается угрызениями совести. Чего мучиться, если ты этим каждодневно занимаешься?! Достоин особой примечательности и тот факт, что практически никто из так называемых медиков не смутился, когда следователи задавали им простой вопрос: а как же больные?
Больные воспринимались ими как обуза, как нечто, мешавшее им жить, дышать и вообще наслаждаться всеми прелестями жизни.
Медсестра М.:
- Я только в исключительных случаях давала больному по одной ампуле омнопона, а в остальных вводила транквилизаторы, снимающие боль. По рекомендации врачей я писала о якобы сделанных больному инъекциях. Так было списано 22 ампулы омнопона. Такими дозами больного можно было загнать в гроб.
Винить во всех грехах этих людей разваливающуюся экономику страны было бы крайней натяжкой. Нет, эти люди очень хорошо знали, что делают, на что, собственно, идут и к чему могут привести их действия.
Фиксируя порочную систему хищений, уголовное дело росло не по дням, а по часам, разбухало. Главный же виновник пока так и не был найден. Читатель уже, конечно, знает, что этим главным был не кто иной, как Роберт Шалвович Хунтуа, но следователи пока в этом уверены не были. Уж слишком трудно было поверить даже привычным ко всему оперативникам и следователям.
На вопрос, почему они так тщательно, чуть ли не десятки раз проверяли признательные показания Хунтуа, следователь ответил:
- Роберт Шалвович производил впечатление обаятельного человека (вот оно!). Его признания хороши, но нам предстояло учесть много различных аспектов - ломка характера, эмоциональность горца, наконец, могла сложиться ситуация, при которой группа расхитителей выставила его в качестве "амбала для отмазки", то есть человека, берущего чужую вину на себя. Вот и пришлось проводить очные ставки со всеми соучастниками, чтобы ни один из фактиков, играющих на пользу Хунтуа, не был отвергнут или не замечен.
Наконец, 3 апреля 1992 года на руках Роберта Шалвовича были защелкнуты наручники.
И выяснилось много такого, что повергло в шок даже следователей: человек, которого обвиняли в расхищении наркотических средств, был... законченным наркоманом!
Причем арестовывать его в тот день никто и не думал, но когда следователи вошли к нему в кабинет, главврач больницы мало напоминал человека. Выпученные глаза, звериный оскал и маловразумительные выкрики. Уже гораздо позже Хунтуа признался, что в тот день он самолично ввел себе морфин, что подтвердили и анализы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93