Пару минут спустя Стасис вернулся к машине с аккумулятором. Прежде чем нырнуть под капот, он коротко глянул через стекло и кабину, разглядел за ним смутные черты девицы. В ней было нечто очень знакомое; однако, чем напрягать намять, Стасис предпочел поскорее разобраться с "Фордом".
- Барышня! - крикнул он из глубины машины. - Поверните ключ зажигания.
Двигатель весело заурчал с первого же оборота стартера.
- Благодарю за содействие! - с громким хлопком крышка капота вернулась на место.
- Здравствуй, Стасис.
Барышня, наконец, вышла из машины, с чуть насмешливой улыбкой взирая на замершего в изумлении парня.
- Здравствуй, - ответ прозвучал довольно хмуро; но не зло - в памяти осталось все же больше хорошего.
Хотя теперь...
Увидеть Ингу, расцветшую в роскошную женщину, в компании с парнишкой, являющим собой подлинное чудо природы, - это сильно!
"А ей-то что? Он при бабках - и, наверное, совсем не малых. По нынешним временам..."
- Я слыхала, что ты пропал без вести где-то в Закавказье, - с мягкой улыбкой Инга склонила набок увитую смоляными кудрями голову.
Стасис пожал плечами и, все еще не глядя на нее, буркнул:
- Пропал - да нашелся.
- Сбежал?
Глаза парня так отчетливо полыхнули яростью, что барышня потеряла улыбку и чуть попятилась.
Стасис же, поборов гнев, досадливо сплюнул и поволок тележку с аккумулятором и бокс.
* * *
Радченко тяжело вздохнул, вышел из машины; на ходу застегивая нижнюю пуговицу пиджака, направился к месту убийства. Вокруг древнего "Мерседеса" уже вовсю кипела обычная полицейская работа - сверкали молнии фотовспышек; эксперты тщательнейшим образом осматривали каждый сантиметр в кабине; ребята в форме оттесняли жидкую, но упорную кучку любопытствующих.
"На трупы глазеют! - с досадой качнул головой следователь, закуривая; остановился на минуту, с хрустом потянулся и шумно вдохнул смешанную с ароматным дымом вечернюю прохладу. - Хорошо-то как!.. Хотя могло бы быть и лучше..."
Он еще немного полюбовался висящим над верхушкой леса краем багрового солнца, сделал пару глубоких затяжек и услыхал, как за спиной коротко тормознула легковушка.
"Крийзимана привезли", - догадался он, прислушавшись к приближающимся шагам.
- Тоже из постели вытащили?
Радченко всегда говорил с Крийзиманом по-русски. Всегда. Даже теперь, когда во всех госучреждениях возгосподствовал эстонский, которым он владел неплохо и со всеми остальными сотрудниками-эстонцами общался именно на нем.
И Крийзиман уже не ершился...
В свое время - на волне "поющей революции" - в милиции Таллина шли первые крупные кадровые перестановки. Тогда-то Радченко и получил взамен малополезного, но хоть безотказного и веселого Орлова (племянника отставного полковника КГБ), на первый взгляд, весьма делового и активного Крийзимана. Однако очень быстро выяснилось, что новый напарник спец лишь по бумажкам да в вопросах налаживания теплых отношении с высшим начальством, при этом полный дуб не только в криминалистике, но и вообще во всем, требующем логического мышления.
Поначалу Радченко с любопытством взирал на человека, вся жизнь которого построена на элементарных трафаретах; потом попытался хоть чему-нибудь научить, но вскоре бросил этот труд и повесил на Крийзимана всю бумажную работу - хоть какая-то польза. Ведь избавиться от внука героя Освободительной войны все равно невозможно...
Сам внук с самого начала поглядывал на Радченко свысока и все отчетливее видел себя в кресле старшего следователя - даже прикинул необходимые перестановки мебели. И ведь была в его надеждах определенная логика, если учесть, что соперник представлял собой всего-навсего "иммигранта", присланного в Эстонию из Москвы, - то есть самого настоящего оккупанта.
Можно представить себе расстройство Крийзимана, когда именно в дни предвкушаемого скорейшего повышения он увидел, как вокруг неизменно невозмутимого Радченко забегали вдруг чиновники из префектуры и Департамента миграции и в несколько приемов оформили тому синюю книжицу - только бы не вздумал срываться в Нижний Новгород к зовущему в свое агентство старому приятелю!
Внук героя прекрасно понимал, что произошла чудовищная ошибка, а то и вовсе предательство. Однако инстинкт удержал его от вмешательства... Осталось лишь подчиниться тяжким обстоятельствам и затаить в душе хилую надежду на непременное торжество справедливости. И ежели доселе Крийзиман позволял себе выпить лишь иногда, да и то под натиском переполняющего душу сладкого томления, то с той поры "запотел" основательно и быстро опустился, превратившись из явно преуспевающего чиновника в некое подобие давно уволенного и ныне безработного школьного завхоза.
Радченко не очень понимал, как может так уж сильно повлиять на человека крушение столь незатейливой мечтенки, особенно если тот и без того взобрался незаслуженно высоко. Но Крийзиман ему не мешал, покорно уткнувшись в бумаги, тихонько лелеял свою надежду, что, в общем-то, было вполне приемлемым условием их мирного сосуществования...
- Да... Гм... Только успел лечь, - напарник дохнул из-за спины Радченко свежим винным перегаром; кстати, говорил он по-русски на удивление чисто и грамотно.
- Считай, повезло! - отозвался Радченко, едва заметно поморщившись. Потому как спать нам до утра вряд ли доведется.
Крийзиман молча согласился. Он достаточно хорошо знал, что такое ночное бдение после получасового сна, однако в последнее время это случалось слишком часто. "Пока на Тоомпеа поют, преступный мир балдеет!" - вспомнил он чье-то высказывание, усмехнулся (почему-то злорадно), но, спохватившись, вновь стянул рыхлую желтую физиономию в обычный для него "деловой пупок".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45