Вернц отвернулся от Ильдирим, отвернулся душой и телом, и, будь у него возможность, он схватил бы ее и посадил под арест.
— Я отыскал Ратцера. — Комиссар качнулся, пришлось схватиться за край стола.
— И позволили ему выпрыгнуть из окна! — В ярости директора полиции было что-то почти достойное уважения.
— Его личная точка Омеги… Он мог бы разбить себе череп в камере или повеситься на собственных штанах, к этому все шло… Но его точка Сигмы… Вообще-то, на мой взгляд, он не хотел умереть…
— Может, точка Г? — издевался между тем Вернц.
— Нам, наконец, нужно поместить снимок Вилли в газете или, еще лучше, показать по телевизору. — Тойер чувствовал, как тают силы. Но его ребята все-таки хранили ему верность, они встали рядом с ним и страдали (Хафнер). Начальство все еще сидело на нелепом подиуме, за ним наблюдали из поредевших рядов уязвленные, но все же сгоравшие от любопытства коллеги.
— Я вызываю прессу, так как думаю, что назревает сенсация, а вы, господин Тойер, нашли всего лишь картинку в газете и жилье на Флорингассе. Да, согласен, еще и человека, объявленного в розыск, но ведь искать его должны были, конечно, не вы. Это было единственное хорошее в ваших беспомощных фортелях, но и то — пойманный человек разбился почти до смерти. Так или нет, коллега Хафнер?
— Так, — простонал Хафнер. — Пожалуйста, говорите немного тише.
— Я не вижу ни малейших оснований говорить тихо! — заревел Зельтманн. — Я тут разговариваю с вами, а мне следовало бы привлечь вас к ответственности и арестовать!
— Ну так арестуйте! — крикнул Тойер. — Полицейских в зале достаточно.
— В самом деле, у нас достаточно способных работников. Я забираю у вас дело. Я все у вас забираю. Я лишаю вас всех полномочий. Все, хватит!
— Так не годится, — заявил Вернц и подпер голову руками. — Что же, мы разыграли перед стаей журналистов комедию, а в понедельник расскажем им, что уже передумали. Хотя бы неделю эти люди, — он бросил на Ильдирим взгляд, означавший, что она, конечно, больше не существует для него как отдельная личность, — должны официально участвовать в дальнейшей работе.
— Боюсь, что вы правы. — Зельтманн погрузился в раздумье. — Я еще вчера вечером передал вам материалы по делу о том мертвом парне. Почему вы хотя бы не прочли их? Тойер, почему?
— На моем столе ничего не было, — ответил Тойер. Он не осмелился признаться, что сразу же ушел.
В зале раздался смех.
— Так-так. — Голос Зельтманна звучал хрипло, словно шеф проглотил горчицу. — В компьютере эти материалы тоже были, господин коллега. Возможно, вы припоминаете — внутренняя сеть.
Некоторые сотрудники засмеялись опять.
«Они меня высмеивают, — подумал Тойер, — меня и ребят». Он попытался придать своему голосу твердость.
— Я нашел женщину-искусствоведа, по поводу той картины Тернера, а она привлечет еще одного эксперта…
— Понятно. — Зельтманн цинично закивал и высоко поднял брови. — Экспертша найдет эксперта! Грандиозно! Где же она, ваша экспертша?
— Не знаю, — печально ответил Тойер. — Она убежала. — Он постепенно привыкал к смеху, который на этот раз поддержали дружным блеяньем Вернц и Зельтманн.
— Тогда ищите ее. — Зельтманн выбрал тон, каким рассказывают детям, как пользоваться горшочком. — Вы и ваша группа до понедельника ищите экспертшу, отправляйтесь немедленно. А я тут побеседую с коллегами, которые действительно будут вести дальнейшую работу. Ах, знаете что? Можете искать хоть до вторника!
Сначала Тойер даже не поверил.
— Вы нас отсылаете? Мы должны вернуться в наш отдел?
— Намного лучше, — заявил Зельтманн. — Я отправляю вас на длинные выходные. Отгуляйте свои сверхурочные часы, если они у вас имеются, а они у вас имеются. Отправляйтесь домой. Или в лес. Искать экспертов. А со вторника вы, клоуны несчастные, пару дней потолкаетесь здесь, в качестве бутафории, займетесь тут различными делами и задачами, по мне, так и своими неудачами, а потом снова станете ловить убийцу собак. Со вторника. Но до этого чтоб ноги вашей тут не было. Вон!
— Вы тоже ступайте, фрау Ильдирим — Голос Вернца доносился сквозь пелену стыда, окутавшего их и объединившего. — Нам придется поговорить о вашем будущем. Вероятно, вы займетесь выдворением себе подобных.
— Я думал, что умру на месте, — заявил Тойер за дверью.
— Надеюсь, долго ждать не придется, — зашипела на него Ильдирим. — Ваша карьера, возможно, позади, а моя лишь начинается. «Себе подобных…» Дерьмо! — Она с негодованием застучала каблуками, удаляясь.
Стук в дверь. Он открывает:
— Господин Вернц?
— На работе мне сказали, что вы поехали в отель. Ведь это ваш портсигар?
— Да-да, мой. Фантастика! Я уже искал его. Где вы нашли?
— Вероятно, я по ошибке сунул его в карман, извините… Я и не знал, что вы курите.
— Очень и очень редко.
— В общем, по-видимому, я случайно его прикарманил! Еще раз извините!
— Я вас умоляю! Замечательно, что он снова у меня!
— Конечно… Между прочим, меня беспокоит, как вы изобразите в своей работе наше ведомство… Мы сейчас проводим сложные мероприятия по изменению структуры…
— Не беспокойтесь, господин коллега, не беспокойтесь.
— В самом деле? Большое спасибо.
— Это я вас должен благодарить.
— Вы хорошо себя чувствуете? Может, вы согласитесь прокатиться по реке с моей семьей? Правда, навигация открывается лишь с Пасхи. Но это чудесная прогулка: Неккаргемюнд, Неккар-штейнах, Дилсберг… или вниз до Вормса! Рейн в огне…
— Думаю, я закончу свои дела еще до Пасхи, господин Вернц.
Вот и правильно. Забыть монограмму, вообще вставлять аппаратуру в портсигар с монограммой было ошибкой, он слишком увлекся ролью, слишком охотно становится Мартином Дунканом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83