Список все увеличивался. Но маленькая радость их все-таки ждала: фрау Шёнтелер рекламировала себя под именем «Манди» и предлагала всевозможные услуги опытной «куртизанки». Голос и речь на пленке были слишком узнаваемыми, чтобы осталось место для сомнений.
К вечеру позвонила Ильдирим:
— Что ты поделываешь? Если гробишься над своим расследованием, я разнесу тебя к чертовой бабушке, моя должность это позволяет.
— Ну, Хафнер, Лейдиг и я — мы все, так сказать, в отпуске. Вот мы и устроили мальчишник… и все такое прочее…
— Терфельден его фамилия, того хмыря, отца Бабетты; по его словам, он пробудет в городе лишь до конца недели. Так что утром в пятницу в семейном суде состоится срочное рассмотрение дела. Пожалуйста, приди еще раз, ты приглашен; они вписали тебя в повестку по моему адресу.
— Но ведь это комедия. Зачем ломать комедию?
— Не знаю. Но в любом случае я не хочу, чтобы выяснилось, что я пошла на обман, назвав тебя своим партнером…
— Так-так, обман, говоришь?
— Да нет же! Ах, черт побери!
— Ладно уж, — вздохнул гаупткомиссар. — Ну, когда там в пятницу?
— В половине десятого. Лучше встретимся прямо в суде, там в коридоре стулья, тебе не придется стоять.
— Ты о чем? Я могу и постоять.
— Хорошо, тогда до встречи. Черт. Так вы ничем другим не занимаетесь, а?
В четверг они отправились по первым адресам. Тойер стеснялся и толком не знал, что будет говорить.
С бьющимся сердцем он остановился перед домом одной из проституток. Справа была авторемонтная мастерская, слева начинались кусты дикой бузины, с которыми железнодорожное ведомство «Дойче бан», казалось, заключило эксклюзивный договор на услуги по озеленению. Гаупткомиссара бросало в жар, и не только из-за того, что солнце припекало по-летнему горячо.
— Я занята, — прорычал из домофона нервный голос. — Через полчаса.
Опустив голову, сыщик расхаживал взад-вперед по улице, спиной ощущая взгляды перемазанных в машинном масле ремонтников. Наконец из дома вышел прыщавый парень с сальными волосами. На этот раз Тойеру сразу открыли.
— Чего тебе? — Женщина курила, она была одета в старое кружевное платье и сильно накрашена, волосы соломенного цвета подозрительно смахивали на парик. Тойер лениво подумал, что проститутки тоже могут быть мастерицами маскарада.
— Я хочу с вами поговорить.
— Легавый?
— Да.
— У меня все в порядке. Если хочешь, посмотри мои бумаги.
Комнату наполняли клубы дыма, на постели, на уровне бедер, лежало полотенце. На подоконнике сидел дурацкий игрушечный клоун. Ступни и пятки у женщины были черными, ковер на полу выцвел от грязи.
— У вас бывают клиенты с физическими увечьями?
— Тебе-то что? — засмеялась она и сунула в зубы очередную сигарету. Потом с привычной небрежностью взяла Тойера за подбородок и приподняла его лицо, вынудив сыщика посмотреть ей в глаза.
— У тебя что, ноги кривые? Мне это по фигу. Вот только брось заливать, никакой ты не легавый.
— Почему ты так думаешь?
— Не похож. У тебя, что ли, не стоит? Предупреждаю — я не делаю анальный массаж и пристяжного фаллоса в шкафу не прячу. Я люблю все естественное, природное.
— И природные религии тоже? — глупо спросил Тойер. Про пристегивающийся фаллос он раньше слыхом не слыхивал. И стыдился этого. Еще стыдился того, что теперь услышал.
— Ага, понятно, кто ты, — проговорила она и встала. — Ты пастор. Ну и вали отсюда.
В таком же духе продолжалось и дальше. Женщины нервничали, замыкались, проявляли агрессию, в лучшем случае смеялись. Короче, никакого толку.
Они встретились в полдень на западе города, в «Крокодиле».
— Никогда не предполагал, что их так много, — простонал Хафнер. — Я даже встретил свою одноклассницу. Не знаю, не нравится мне все это…
Лейдиг заказал себе бокал шампанского.
— Что ты сделал? — Хафнер был потрясен до глубины души; прошло две секунды, прежде чем он крикнул вслед официанту: — Я тоже хочу! Принесите и мне!
Тойер также с изумлением смотрел на своего бравого комиссара. Тот, казалось, с трудом подавлял торжествующую ухмылку.
Первым понял Хафнер.
— Ты занимался этим, верно? Да? С одной из них? Занимался?
Блудный сын престарелой фрау Лейдиг порозовел от удовольствия и скромно потупился.
— Он залез на одну, — объявил догадливый сыщик из Пфаффенгрунда, повернувшись к Тойеру. Его не остановило присутствие официантки — та подошла к их столику с двумя бокалами шампанского и чашечкой кофе для старого сыщика, не разбиравшегося в анальном сексе и пристегивающихся фаллосах. — Догадываюсь, что в первый раз.
Вечером Штерн сообщил, что он даже не смог пробиться к Зельтманну, не говоря уж о том, что их результаты вообще никого не интересовали. Плазму теперь искали с помощью инфракрасных сенсоров. Нашли заблудившуюся дикую свинью — теперь они заходят почти в центр города. Чего только не увидишь в Гейдельберге!
Наступило утро пятницы.
— Ты выдержишь? Еще разок, последний? Потом прилетит ковер-самолет и унесет тебя прямо в преисподнюю.
У Ильдирим уже не было того боевого настроя, как в прошлый раз, когда они ходили в Управление по делам молодежи. Ее решимость шла на убыль.
— Вон мой кабинет. — Она нервным жестом показала на дверь, одну из множества одинаковых дверей. Впрочем, почему та дверь должна отличаться от других, подумал Тойер. Или он ожидал увидеть на ней плакат со своим портретом?
— Меня, можно сказать, сослали сюда, так как в нашем отделе не хватало места. Тем не менее у меня такое чувство, будто я оказалась тут впервые. Пожалуй, даже и неплохо, когда на собственной шкуре узнаешь, какие заботы приводят сюда людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93