— Значит, японец, — пробормотал он. — Ну а пленку-то у него конфисковали?
— Мы приехали сюда вместе с вами.
Тойер даже поленился определить, кто из ребят напомнил ему об этом.
— Пошли вниз, — сказал он. — И смотрите у меня — с вас спросят, если япошка увезет с собой заснятые кадры.
Никто даже пальцем не пошевелил, чтобы выполнить приказ гаупткомиссара.
С трудом они спустились к подножию стены, дорожка и ступени были скользкими — почему, неужели прошел дождь? Тойер бессмысленно посмотрел на небо. В сыроватом тумане блестели все окружающие предметы и даже лица его парней. Он почувствовал себя словно ребенок, который впервые осознал простую и естественную вещь — чтобы стало сыро, не обязательно быть дождю. Чтобы что-то произошло, не обязательно это планировать и прилагать усилия к осуществлению.
Домик, и без того нелепо притулившийся под стеной замка, теперь, вероятно, надолго опостылеет его обитателям. Возможно, они даже уедут отсюда вообще. Сейчас там никого не было — скорее всего, жильцы отправились в отпуск. И больше не вернутся? Надо бы выяснить, кто там живет. Впрочем, чепуха, все это сплошная чепуха…
Комиссару смутно припомнилось, как в каком-то американском детективе такие вот презервативы, валявшиеся на земле, оказались ключом к раскрытию преступления. Полиция определила ДНК суперзлодея, который в это время сидел в укрепленном бункере, да при этом в стенном шкафу и еще запертый в клетке для птиц. Через восемьдесят страниц выяснялось, как с этим справиться, и читатель испытывал облегчение оттого, что преступник обезврежен. Но, увы, тут все было реальным. Проклятая, омерзительная реальность!
Школьное удостоверение выпало из кармана куртки, улыбающееся девичье лицо на фото совсем не походило на кровавую массу, уткнувшуюся в старинные каменные плиты.
— Можно не проверять, идентична ли личность убитой той девушке, которую мы видим на снимке, — угрюмо заявил комиссар Лейдиг. — По линии лба и расположению глаз ясно, что это она и есть. Впрочем, все остальное не поддается идентификации.
Тойер почувствовал, как дурнота подкатила к горлу, и, насколько мог, постарался взять себя в руки.
Вернер Штерн, четвертый из группы, осторожно поднял корочку. На его руках были надеты предписанные инструкцией перчатки. Гаупткомиссар тем не менее моментально испугался — вдруг его парни что-нибудь проморгают или испортят.
— Да, это точно она. Роня Дан. Адрес: Хандшусгейм, Мюльтальштрассе. Пятнадцатого ноября ей исполнилось восемнадцать лет.
— Что ж, она хотя бы совершеннолетняя, — бессмысленно пробормотал Хафнер. — Какие красивые у нее волосы, черные. За что же ее так, бедняжку? И почему нам снова навесили такую жуть?
Никто из группы уже не обратил внимания на то, что после этого короткого монолога он сделал большой глоток из блестящей фляжки.
— Не забывай, что именно мы раскрыли два последних крупных убийства. — Тойер сам едва верил собственным словам. — Что тут сверкает? Смотреть невозможно, глаза болят. — Он сердито закрутил головой, оглядываясь по сторонам.
— Моя фляжка «флахман», — ответил Хафнер с присущим ему смущенно-хвастливым выражением. — Рождественский подарок.
— Приятного Рождества! — с неуместной сердечностью воскликнул гаупткомиссар.
Лейдиг запрокинул голову и смерил взглядом стены замка:
— Возможно, где-нибудь наверху осталась прощальная записка. Наши коллеги это проверяют. Скорей всего, это всего лишь самоубийство.
— Всего лишь, — печально отозвался Штерн. — А ведь девчонка могла бы в этом году закончить школу.
Тойер тоже взглянул наверх. Там работали их люди, он знал это, но снизу никого не увидел, разумеется. Вокруг все дышало покоем и романтикой; негустой туман смягчал все линии и формы. Зимний Гейдельберг тоже заслуживает внимания туристов.
— Что ж, — со вздохом подытожил он, — подключим судебных медиков, сообщим родителям, проверим школьные оценки и так далее. Дело знакомое. В ближайшие дни займемся выяснением того, почему и каким образом разрушился этот юный мир, а потом будем жить дальше, словно ничего и не случилось. Кто пойдет к родителям?
Послышался металлический шорох. Хафнер снова отвинчивал пробку своего замечательного рождественского презента.
— Я пойду, — неожиданно отозвался Штерн. — Ведь они, так сказать, мои земляки из Хандшусгейма, если школьное удостоверение подлинное.
— Ты их знаешь? — глупо спросил Тойер, словно его комиссар о чем-то умалчивал. Вопрос был справедливо проигнорирован.
— Там наверху, — Хафнер неопределенно махнул в сторону смотровой площадки, — валяются два кондома.
— Я видел, Хафнер. — Тойер зябко поежился.
— Использованные, все сходится. — Из его обожженной спиртом гортани вырвался смешок, подобный волчьему вою.
— Как? — спросил Тойер. — Что, убийца сидит в клетке для птиц?
Этой фразы не понял никто, но шефа хорошо знали, поэтому на подобные фразы просто не обращали внимания.
— Не-е, — закудахтал Хафнер, — Зенф, тот толстяк, которого в прошлом году перевели к нам из Карлсруэ, он еще до этого сегодня рассказал…
— Когда это — до этого? — озадаченно перебил его шеф. — До прихода Зельтманна?
— Ясное дело, — без тени удивления отозвался Лейдиг. — Неужели вы не слышали?
Он ничего не слышал.
Лишь на обратном пути в «Гейдельберг-Центр» он попросил объяснить, в чем соль истории. Оказывается, в новогоднюю ночь парочка однояйцовых близнецов совокупилась на смотровой площадке, прямо на глазах у подвыпившей толпы, с парочкой таких же сестричек. На территории замка. Теперь глупые мальчишки распрощаются с дипломами по доносу оскорбленного таким поведением преподавателя географии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68