- Красиво, но быстро надоело: изо дня в день одна и та же декорация. Не то, что картинка в настоящем театре или кино, или за стеклом городского транспорта! Что же делать вечерами?.. Мужикам - пить, бабам - лук перебирать? Хорошо, когда есть работа. А если нет?..
Музыканты уже всю свою работу выполнили. Василиса, как они считали, спала в больнице - некому было их раздразнить, развеселить, разудивить, рассердить сегодня вечером... Пётр уже был согласен идти спать, лишь бы не слышать нравоучительных интонаций доктора!
Глава одиннадцатая
Двое в форме
Егерь и охотник спустились с чердака. Вот тут Игорю Максимильяновичу и пришло в голову развлечь присутствующих по-своему - как он умел.
- Давайте поразмышляем, - предложил Франц, - когда плохо себя чувствуешь, лучше думается.
Евдокия Михайловна только что принесла целый противень пухлых булок с маком:
- Лучше всего думать, когда готовишь!
- Или - когда ешь! - схватил горячую сдобу Бурханкин.
Марк Анатольевич кивком присоединился к вышесказанному:
- Значит, я прав насчёт работы!..
Франц налил из самовара кипяток в чашку - широкую, словно душа ребёнка.
- Это вы о чём?
Доктор охотно повторил:
- Я говорю, понятно, почему в деревнях ложатся "с курами" - особенно зимой!.. Горожане-то привыкли жизнь сверять по телепрограмме, а не по веленью природы.
Франц поочерёдно глянул на музыкантов и завёл свою песню:
- Как вы сюда попали, если не секрет? Подобных коллективов немало. Он вздохнул, то ли извиняясь, то ли издеваясь: Это - не в обиду, я юрист, а не экономист, в эстраде не разбираюсь... Так вот, меня интересует, почему именно вас, малоизвестную группу, хозяин пригласил для развлечения?
- Видите ли, уважаемый... э-э... Игорь Максимович... - начал "бронзоветь" Георгий, раскуривая тонкую сигарету.
- Игорь Максимильянович меня зовут, - сухо напомнил Франц.
- Да. Так вот... Группа наша существует давно. Может, мы и не столь широко известны, но, поверьте мне, у нас в мире эстрады есть своя "ниша", которую мы занимаем по праву! А Виталий Олегович... Мы прежде были немного знакомы, я учился у него. Правда, совсем недолго: меня исключили... за убеждения...
Он значительно выгнул бровь, выпуская дым, сделал эффектную паузу, чтобы все смогли оценить. Но Франц уже думал о другом:
- Как фамилия вашего наставника?
- Ростовцев. Да какой он наставник! Несколько лекций, пара семинаров...
- Ростовцев? Конечно... Как я сразу... - Франц искоса глянул на Бурханкина, виновато ткнул указательным пальцем себе в лоб и постучал костяшками по столешнице..
Егерь перестал жевать, замер, как почуявший гнездо спаниель. Вдруг шепнул:
- Фима! Он, это... Вор.
- Кто - вор? - не понял тот. - Его за воровство выгнали? Откуда ты знаешь?..
- Да нет, - Бурханкин удивился, что Франц очевидного не видит. Виталий Олегович Ростовцев. Получается В-О-Р. Ну, к примеру, как ты ФИМА!..
Он гордо замолчал, бесконечно довольный, что первым сделал открытие.
- Не морочь голову своей бесовщиной! - отмахнулся Франц. Потом вновь сосредоточил внимание на Георгии.
Музыкант торжественно драконил импортным дымом:
- ...Но он наверняка знает, сколько мы приложили усилий и энергии, чтобы достигнуть...
Эту замечательную тираду прервал Пётр:
- У нас один новичок - Василиса. П-признай, наконец: с её п-появлением, может и выросли. П-пока ты ищешь нишу, точнее сказать "крышу", Васька любой концерт может вытянуть.
- Или загубить! - живо добавил Георгий.
- Стоп, стоп! - прервал их Франц. - Ваша профессиональная кухня не для наших ушей. Могу я считать, что вас пригласили из-за Василисы?..
- Я не знаю... - нахмурился Пётр: - До вчерашнего дня я так не думал.
- Давайте, давайте, - подстегнул доктор Рубин: - вы изложите анамнез, а Игорь Максимильянович поставит диагноз: он большой спец в этом деле.
Пётр не торопился.
- Я, собственно, не совсем понимаю, какой вам-то интерес...
Франц хмыкнул, взглянув на Бурханкина. Тот заволновался:
- Так ведь, это... Беда же чуть не приключилась... Ну я, это... и попросил. Да вы не сомневайтесь! Он, это... законник. Он быстро разберётся!..
- Вы в каком звании? - обратился Пётр к Игорю Максимильяновичу.
- В человеческом, - отрубил Франц. - Рассказывайте!..
- Ответь ты, - обратился Пётр к Георгию, - ты же договаривался...
- Это не я договаривался, - возразил Георгий. - Он сам меня нашёл. Что, собственно и подтверждает...
- Каким образом нашёл? - снова перебил Франц.
Георгий слегка замялся, но потом продолжил:
- Через отца. Тот мне позвонил и передал: Виталий Олегович сказал, что мы становимся всё заметнее, что он может устроить хорошую рекламу, только должен нас прослушать. Удобнее всего - в непринуждённой обстановке, за разговором...
- Ваш отец работает у Ростовцева? - перебил Франц.
Георгий вновь заколебался. Ответил нервно и - не по делу:
- Нас предупредили, что более трёх человек он одновременно пригласить не может, разместить пока негде. Поэтому и просит самых ярких, "костяк", так сказать. - Георгий обернулся к Петру. - Ты же знаешь, скажи сам...
Петр крошил булку в лиловое блюдце с волнистым позолоченным краем.
Франц громко, во весь голос рассердился на Георгия, уходящего от прямого ответа.
- Кто здесь, в конце концов глухой, вы или я? Неужели так трудно вспомнить, называл Ростовцев имя "Василиса" в числе гостей - или нет?!
Ответом ему было молчание: хмурое - Георгия, задумчивое - Петра.
Когда Франц гневался - прозрачная зелень его глаз превращалась в болотную тину, вырваться невозможно! Он набрал в лёгкие ещё больше воздуха и произнёс неожиданно тихо:
- Почему, позвольте вас спросить, вы именно её обвинили в том, что угорели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78