Она на месяц угодила в больницу, даже в последний путь не проводила своего единственного...
Света спокойно поставила чашку с кофейным молоком, так и не выпив.
- Я всё думаю: напиши я тогда, что жду ребёнка, может, иначе бы всё обернулось?..
"Алексей говорил, что и Анна била себя кулаком в грудь: вот если бы, мол, выслушала Бориса, когда он приходил в последний раз... - следователь вздохнула: - Дуры мы, бабы! Нельзя надеяться только на мужиков, мы и сами можем кое на что сгодиться, кроме койки!"
- ...Но мне так хотелось сказать ему об этом - глаза в глаза, продолжала Света, - я должна была его видеть в этот момент. Я вообще ему мало успела написать... Не умею...
Марья Павловна умела быть и тактичной и мягкой. Она взяла руку молодой женщины, сказала, невольно завидуя смуглянке:
- Ты счастливая, деточка! Не каждой дано встретить такого парня и такое чувство...
- Я была бы счастлива по-настоящему, если бы его ребёнок не покинул меня, как он сам. - задумчиво произнесла Светлана, невольно опять положив руку на живот.
- Всё, как говорится, "в руце Божьей"! И всему - своё время. Представь, ты родила бы тогда, и что?.. Ни выучиться, ни работать толком, кроха голодная на руках - что в этом хорошего? Как дома-то отнеслись?
- Моя мама, когда узнала, что со мной произошло, сказала только, что теперь мне её слёзки отольются... С тех пор я - в общежитии.
- Ну, у тебя здесь совсем неплохо.
Марья Павловна уже хорошенько огляделась. Скромно, конечно, но есть всё необходимое и даже ещё чуть-чуть. Без вот этих ненужных "чуть-чуть" настоящий дом невозможен! - считала она. Да и я сама считаю так же.
- Вообще-то здесь Олег живёт...
- Ты пойми, - убеждала капитан Луканенкова девушку, - ведь этот ребёнок - продолжение тебя! Вот ты говорила, что перестала тогда себе принадлежать, забыла обо всём, кроме своего студента. Так ведь и теперь твоё тело опять уже не совсем твоё: оно готово раздвоиться. Там живет малюсенькое существо и с ужасом ждет решения. Представь на минутку, что этот эмбрион всё понимает!.. Почему тогда ты не задумывалась ни на секунду, а теперь - соображаешь: "быть иль не быть"? Разве тогда проблем было меньше?.. Сейчас ты всё можешь, ты - взрослый человек! Получила такую шикарную профессию: можно дома работать. Сидеть с ребенком самой. Даже если ты и не выйдешь замуж. Мечта! - Воронёнок стал беспокойно вертеться. Марья Павловна на секунду, по бабьи, отступила от темы: - Хороший хоть человек?
- Очень! - горячо и убеждённо сказала Светлана. - Поэтому не хочу, чтобы ему что-то мешало.
- Он кто по профессии?
- Он в каком-то большом издательстве, работает на современном полиграфическом оборудовании. Да вот их продукция, - гордо продемонстрировала Света рекламные проспекты.
- Зарабатывает-то хоть нормально? - Марья Павловна не могла обойти стороной этот жизненно важный вопрос. - Чего же у него жилья своего нет? Какого он роду-племени?
- У него с мамой есть квартира на Сретенке, но малюсенькая, а он хочет купить свою, собирает деньги.
- Ну, а если он будет собирать их до самого конца твоей беременности? Или думаешь, раз он полиграфист, то не заметит, что тебя стало немножко больше?
Луканенкова подумала: "И чего я, собственно, её уговариваю? Мне-то какой резон? Сама, грешница, помчалась в консультацию, когда надо было сессию с токсикозом сдавать! А так - может, был бы у Маринки брат.".
Смуглая девочка взяла в руки чашку.
- Может, вы правы, Марья Павловна, - и улыбнулась: - Видите, запомнила! Даже фамилиё назову, только по слогам: Лу-ка-нен-ко-ва, вот!
- Слушай, деточка, у меня к тебе будет одна просьба: дай мне на время письма Миши из экспедиции.
Увидев протестующий взгляд птенца, как если бы его тащили из клетки за крыло, она решила кое-что объяснить, специально понизив голос и оглянувшись кругом:
- Видишь ли, твой Миша был на самом деле замечательный парень. Он правильно решил, что этот руководитель экспедиции действительно непрост. Настолько непрост, что его... - Марья Павловна сделала испокон века всем понятный жест ребром ладони поперек горла. - Теперь одно его дело ещё рикошетом может ударить по детям, а их ни много ни мало - пять! Мать их подставили и она отсидела ровно столько, сколько ты училась, пока малютки мотались по интернатам.
Расчет следователя оказался верным: птенец слушал, сочувственно раскрыв клюв и представляя себе этих детей.
- Как же так, ведь должно было быть следствие, надо же было разобраться...
- Какое ты ещё дитя! - сказала Марья Павловна голосом Фаины Раневской из кинофильма "Весна". - Ты что, по-прежнему стоишь возле Белого дома и веришь в торжество справедливости через посредство властей?.. Вижу: каждый год туда ходишь. Только мочой там больше не воняет и газончик не истоптан. Посмотри на меня! Вот я - представитель властных структур, капитан милиции, - вещала она теперь "дикторский" текст, - и ничего, благополучно отправлена в отпуск, стоило мне только коснуться дела Арбузова. А Миша? Допустим, ты была в больнице, и не смогла помочь следствию, но где были наши доблестные внутренние органы? Кто вообще стал разбираться, что с ним произошло в поезде? Я понимаю, что тебе это тяжело слышать, но всё-таки так скажу: тебе повезло, что ты помнишь его только живым! У матери этих детей последнее воспоминание о любимом муже (за которого выскочила едва ли не в восемнадцать, точно не знаю - врать не буду) - кровь из его горла... Да и дети выросли фактически без неё.
Поняв по глазам Светы, что она переборщила, Луканенкова снова попросила:
- Я тебе все верну, клянусь косами дочери, они у неё знаешь по какое место?! Мне нужно только их внимательно прочитать, кое-что сопоставить, и я обязательно привезу, лично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101