- спросил он озабоченно.
- Коля, мне надо позвонить! - заорал Тошкин, понимая, что ведет себя как стриптизерша в Мариинской театре.
- Нет, для Вас пока ничего. Вся корреспонденция будет доставлена в номер. Не беспокойтесь, - произнес Коля так, будто всю жизнь тем и занимался, что работал в "Хилтоне", а подрабатывал в "Шератоне" . Он умудрился даже как-то ненавязчиво наклонить голову и создать из себя композицию "слушаюсь, Ваше высочайшее высочество".
- Да дайте же мне, наконец, позвонить, - не выдержал Дима.
Охранник Чаплинского сделал решительный шаг вперед. Ничего хорошего ни городу, ни прокуратуре назревающая потасовка не предвещала. Но Тошкину, опозорившему себя разглядыванием девиц из "Плейбоя", было все равно. Наум пожал плечами, тронул своего парня за локоть и деликатно освободил стойку. "Может он и ничего, - подумал Тошкин и рванул звонить под безжалостный шепот Гребенщикова: "С кем поведешься, от того и наберешься. А говорят. Сумасшествие - вещь не заразная".
- Але, академия бизнеса? Как у вас там дела? Что? Кто я такой? Да вы что?
Коля предусмотрительно нажал на рычаг: "Если ты сейчас пикнешь хоть слово, я напишу на тебя рапорт. Это понятно? Идиот." Дмитрий Савельевич безрадостно выдохнул и согласился. Согласился, что чуть не оплошал. Но впрочем...
- Ты, конечно, можешь его догнать и представиться по всей форме. Ему будет приятно, - заявил Коля, с удовольствием оглядывая отъезжающую машину. - Ладно. Иди ко мне и звони. Что там у тебя в академии? Труп?
- Сплюнь, дурак. Я с работы позвоню. И ты, если что...
- Если что, - Коля многозначительно ухмыльнулся. - Ушел твой поезд, Димыч, насовсем. Как там в театре - а дальше - тишина. Вот так и у нас. Пусть будет тихо.
Тошкин поплелся по тротуару, чувствуя себя совершенно разбитым. Кто он такой, в конце концов, этот Чаплинский. И почему так звездит, что днем ярко? Обидное это вообще дело, когда рядом люди твоего же возраста пробиваются в люди, а ты только прислушиваешься к внутреннему голосу, который все время орет - надрывается: "Грязь - не ходи". Но время ещё есть и если выкинуть фортель по образу и подобию... То все только ухмыльнутся в ответ. У нас теперь демократия, а у правдолюбов по-прежнему паранойя. Только вот с медициной проблемы и лечиться приходиться амбулаторно. А стало быть - бесславно.
- Следователь городской прокуратуры Тошкин беспокоит, - сказал он в трубку, едва добрался до ближайшего работающего автомата. - Что со взрывом? Отменили?
- Все в порядке. В принципе.
- А без принципа? - замер Тошкин, отчетливо понимая, что Надя и спички - явления суть несовместимые, особенно если оставить их вдвоем без присмотра. - Пожар? Непогашенная сигарета? Трупы? Докладывайте по форме.
- Откуда вы знаете? - зазвенел голосок, принадлежащий существу неопределенного пола.
Тошкин медленно обуглился. Разумеется, душой. И приготовился к самому худшему - к знакомству с очередной маминой протеже. Вдруг как - то отчетливо осозналось, прозвучало: он любит Надю, потому что она не любила его. То есть - не хотела замуж. Образ страдальца избавлял от мучительной роли импотента - холостяка, в которую загнали его жизненные обстоятельства. По всему выходило, что Тошкинский эгоизм оказался причиной гибели самого дорогого после родителей человека на свете.
- Что? - хрипло спросил Тошкин и зажмурил глаза.
- Пожар. Без трупов. Вроде бы. Местного значения. На третьем этаже. По нашим сведениям, все были эвакуированы за полчаса до происшествия.
- Почему неуверенны?
- Да вроде тени какие-то мелькали. Говорят. Но пока борются со стихией - никто не замечен.
- Ладно, работайте, - Дима повесил трубку и медленно пошел к остановке. Осенний воздух мягко окутывал следователя томными мыслями о бренности всего земного. Девицы из "Плейбоя" напоминали, что жизнь - ничего себе штука. А так, как говорили ныне блатные и приблатненные - по жизни хотелось к Наде. В крайнем случае, он готов был даже получить по морде. За равнодушие и непрофессионализм, проявленный при встрече с подозреваемым. Или кем? Или жертвой?
"Тебе будет лучше, если ты встретишься со мной как можно скорее". Тебе будет лучше - это угроза? Предупреждение? Забота? Шантаж? Или так - развод заграничных лохов? Тогда почему без фамилии, телефона, адреса? Ладно, разберемся. Если будет нужда.
Подошел автобус. Полный, грозный и готовый выплюнуть остаток человеческого материала на грязный асфальт. Держи карман шире - Тошкин ловко взобрался на подножку и мягко раздвигая плечами пассажиров, вырулил к окну.
"Домой, быстрее домой. Быстрее домой, - напевал чукотскую песню о родном кабинете Тошкин и удивился знакомой машине, что одиноко торчала у Григорьевского кладбища: "Ишь ты, сентиментальные какие. Без репортеров обошлись. На встрече с папой." Неприязнь к Чаплинскому вдруг сменилась глубокой обидой - если из-за него взорвали Надю, то лучше его прямо здесь и посадить. Прыщ на ровном месте. Ревизор. Привет ему из Тель-Авива.
Уже из своего кабинета, немного успокоенный, Тошкин позвонил Наде. Молчание было ему ответом. Но по сводке - жертв пожара не было. Оставалось надеяться, что Надя не слилась с пламенем и не улетела в дальние края, как Мавка - Василиса.
Предстоял ещё разговор с шефом и треклятая сводка. И от того, и от другого воротило, как от водки, которая, наконец, взыграла в ( желудке. Димина мама говорила: "У тебя, дружок, позднее зажигание". Очень может быть.
К вечеру Надя не появилась. Тошкин тревожно посматривал на телефон до тех пор, пока он не взорвался нахальным треском.
- Дима, я не понял, ты работаешь или дурью маешься, - раздался недовольный голос шефа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109