Лезвия эти были уже заточены и отполированы, единственное, что в них не хватало, так это наборных рукояток. Однако сами ручки уже были обработаны так, что удобно ложились в руку.
Все атрибуты Шаман уже переправил в круглую комнату. Там же он из валявшихся камней соорудил алтарь, на котором зеки должны были зарезать несчастного кота.
После вечерней проверки в воскресенье Михаил Львович еще раз предупредил всех о том, что после ухода третьей смены их ждет настоящее посвящение в тайны Космической Этики. Рак довольно ухмылялся, а на вопрос Шамана, поймал ли он жертву, удовлетворенно кивнул:
– Клиент готов.
Тогда Грибоконь, нервничая перед предстоящим походом и действом, не обратил внимания на многозначность такой формулировки. И пожалеть ему о своей невнимательности пришлось очень скоро.
Банзай поручил Ямщику спровадить бригады на промку, поставил Пирата на шухер, а сам подошел к Михаилу Львовичу:
– Все готово.
– Отлично. – Шаман вскочил со шконки. – Рак, давай.
Данила Сергеевич, пробормотав: «Я щас. Минута – и обратно!» – тут же выскользнул из секции.
Вскоре все двенадцать собрались в коридорчике около кабинета начальника отряда. Не хватало лишь Рыкова. Михаил Львович нервничал. Он расхаживал около стенгазеты и бормотал под нос:
– Черт, ну где его носит?
– Идет, идет! – Шепнул кто-то.
Грибоконь сразу запустил обе руки под фанерный лист и нажал на концы креста. Потайная дверь распахнулась, и тут Шаман увидел, что Данила принес с собой не кота, а привел какого-то зека. Михаил Львович побледнел. Теперь ему стали понятны все намеки Рака. Но пути назад уже не было. Если он, Шаман, желает сохранить свое лицо перед этими зеками, хочет, чтобы он являлся для них авторитетом, он должен убить. Они все должны убить. Впрочем, так оно и было запланировано.
Мысль Грибоконя лихорадочно заработала. Он сообразил, что ритуал с настоящей человеческой жертвой приведет к мощнейшему единению сектантов. Но зека этого непременно будут искать. Да и кто это?
Всмотревшись в глупо лыбящееся лицо жертвы, Шаман узнал в нем того самого опущенного, которого вынужден был отвергнуть в качестве будущего члена Космической Этики. Рак, наверняка, каким-то образом подсмотрел записи потенциальных сектантов и, обнаружив в них «петуха», понял, что лучшей жертвы быть не может.
– Его травкой накурили. – Шепнул Михаилу Львовичу Рыков. – Он не будет даже сопротивляться. Думает, его пользовать ведут.
– Прекрасно. – Кивнул Грибоконь, всеми силами стараясь не выдать своего, близкого к паническому, состояния. Он пропустил вперед себя Рыкова и, пройдя последним, затворил за собой каменную дверь.
В полном молчании все поднялись по крутым ступеням. Даже самого Шамана вдруг пробрала непонятная, потусторонняя жуть, обитающая в этих стенах. Во всю трещали самодельные свечки. И эти постоянные маленькие взрывы заставляли посекундно вздрагивать всех идущих внутри стены зеков. Вскоре караван дошел до конца лестницы. Дальше пути не было. Михаил Львович протиснулся вверх и открыл вторую потайную дверь.
– Теперь все раздеваемся, надеваем эти, – Грибоконь указал в сторону стопки белеющих в темноте балахонов, – одежды. Что потом – скажу.
– Слышь, Шаман, а с этим-то что? – Рак покосился в сторону опущенного.
– Этого связать. Рот заткнуть. – Уже внутренне смирившись со своей судьбой, Михаил Львович теперь просто плыл по течению, отвечая так, как от него ждали.
– Слушаюсь! – Внезапно отозвался Данила и исчез во тьме.
Шаман сам споро переоделся и, запалив самую большую свечу, пошел в направлении толпящихся неподалеку белых фигур.
– Пойдемте же, Апостолы бессмертного учения Космической Этики. – Подражая церковному речитативу низко пропел Грибоконь. – Идите за мной и я приведу вас к первому на этой планете алтарю непреходящей истины.
Не оборачиваясь Михаил Львович медленно пошел к круглой комнате. Он чувствовал, что все адепты, как по цепочке, идут за ним след в след. Он ощущал, как постепенно нарастает напряжение, как в поверивших ему людях начинают просыпаться древние, дремлющие до времени силы.
Уже пройдя большую часть пути Грибоконь внезапно вспомнил, что забыл в робе бумажку с текстом, который он тщательнейшим образом составил, намешав по памяти цитат из Библии, Талмуда, Вед и попадавшейся ему эзотерической литературы. Решив не возвращаться, Шаман, не ускоряя шага, пошел дальше.
В круглой комнате он три раза провел цепочку адептов вокруг сооруженного им жертвенника и приказал:
– Прилепите свечи свои к подножию священного алтаря.
Зеки повиновались. Михаил Львович воздел руки и начал кощунственную службу:
– Во имя Земли и Неба, во имя Вод и Ветров, во имя Огня и Металла, во имя Правды и Кривды, во имя Яра и Ери, снизойди на нас откровение бескрайнего Космоса. Одели рабов твоих силой предвечного знания истин Космической Этики...
Грибоконь действовал на полном автопилоте. Он впал в странный транс и совершенно не осознавал, что делал, что говорил. Его руки сами собой совершали какие-то пассы, глотка издавала звуки, и все присутствующие попали под магию его действий, его энергии и беспрекословно подчинялись требованиям Михаила Львовича.
– Так введите же нашего посланца в горние выси. Того, кому кармой предназначено быть связующей нитью между слабыми человеками и властителями Вселенной, диктующими Закон Космической Этики!
Рак привел обнаженного опущенного и раздал всем по ножу. Рот несчастного был заткнут кляпом, но действие гашиша все еще продолжалось и он смотрел на присутствующих осоловелыми глазами.
– Возложите нашего космопроходца на алтарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79