Катерина отвечала мне односложно, а под конец страсти на ее работе накалились до такой степени, что, получив последний ответ, я всерьез подумала обидеться. Именно в момент обдумывания страшной мести, ко мне подсел этот тип.
Сказать по правде, я таких мужиков побаиваюсь - уж очень они красивые и холеные - через край. Сразу закрадывается предательская мысль: сколько же времени он должен был потратить на поддержание такого фасада? Остались ли у него силы на что-нибудь еще? И не придется ли мне ближайшие полтора часа восторгаться его божественной красотой? Бабуля же, увидев подобного типа, легко подобрала бы определение: «Пердак редкостный».
Мягкие оленьи глаза и идеальная стрижка (мой предательский глаз моментально выхватил следы применения как минимум трех средств для укладки волос). Бицепсы, трицепсы и что еще там, накачанные долгими зимними вечерами в спортивном зале - так и вижу его на каком-нибудь тренажере, обливающимся чистым потом истинного спортсмена. Добрая улыбка на лице, бывающем у косметолога чаще, чем мое (впрочем, обогнать меня в этом несложно). Идеально сидящие серые брюки с едва различимой искрой. Свитер, облегающий нелегко доставшийся бицепс. Мобильник последней марки висит (ну, разумеется!) на шее.
- Здравствуйте, - пропел тип, и сразу стало понятно, что не один год тренировался он в ванной перед зеркалом.
- Здравствуйте, - выплюнула я, - че надо?
- Программа максимум - чтобы вы улыбнулись. Ну, на худой конец сойдет, чтобы вы хотя бы перестали рыдать.
- А вы пересядьте и не пяльтесь на меня - а то как полегчает? - буркнула я и присосалась к своему пиву. В мое безграничное страдание совершенно не вписывались красавцы, бросающиеся меня утешать.
- Пересесть можно, - заулыбался тип, - а ощущение, что бросил красавицу в беде, останется.
Нет, только не подумайте, что я принадлежу к породе барышень, которые считают себя уродинами. Что и греха таить - я очень даже ничего, порой просто выше всяких похвал. Однако сейчас, несчастную, лохматую, переволновавшуюся, невыспавшуюся, ненакрашенную и с головы до ног зареванную, меня бы вряд ли записали в книгу первых красавиц королевства. Поэтому я посмотрела на приставучего типа так, словно он сморозил несусветную глупость. Он это расценил по-своему:
- Конечно, разрешите представиться: Леонид.
- Типа, Леня? - для порядка уточнила я.
- Типа, - скривился Леня.
- Привет, Леня, - мрачно сказала я, - меня зовут Галя. Галя и Леня - отличная парочка, - я скрипуче захихикала, допила свое пиво и жестом заказала еще одно.
- Что могло случиться у такой очаровательной особы, как вы? - продолжал гнуть свое Леня.
- А вот досуг у меня такой - брожу по пиццериям, пью пиво и рыдаю. Лень, - я проникновенно заглянула ему в глаза, - оставь меня в покое, а? Ну что ты ко мне примотался?
- Я чувствую, - совершенно уверенно пропел Леня, - что вам необходима дружеская поддержка и сильное плечо. В ваших глазах четко читается призыв о помощи.
- Господи, - я подперла голову рукой и тоскливо проводила взглядом официанта, который поставил мне четвертое пиво, - ну за что мне такое?
- Хотите, я расскажу вам анекдот? - оживился Леня.
- Не надо, - испугалась я, - сейчас сама развеселюсь, надо только чуть-чуть подождать - мне надо сосредоточиться.
- Тогда пойдемте танцевать, - выдвинул Леня встречное предложение, вылезая из-за стола и протягивая мне руку. Некоторое время я смотрела на него, делая нелегкий выбор между анекдотом из уст Лени и сомнительной перспективой пуститься в пляс в небольшой пиццерии, а потом махнула рукой и встала (думаю, тут сделал свое дело второй литр пива).
Далее началось что-то невообразимое. Леня нежно, но властно обхватил меня за талию, и под звуки страстного танго мы принялись скакать по всему залу ресторанчика, бешено вращая глазами и отвратительно выгибая ноги. Леня перекидывал меня с руки на руку, мы сшибали столики и официантов, стулья валились как молодой лесок под ураганом, скрипки завывали, а администрация, судя по всему, уже пять минут безуспешно пыталась дозвониться в 03. С обреченной самопогруженностью я наблюдала, как жмутся к стенам люди, разбегаются официанты, бледнеет бармен и вращаются стены.
Тут надо сделать небольшое публичное признание. Не знаю, чтобы сказал по поводу моего случая дорогой Зигмунд Фрейд, но я страдаю сильнейшим раздвоением личности в поддатом состоянии. Во мне словно поселяются две совершенно разных особы.
Одна из них - роковая красавица с глазами с поволокой, эдакая ундина, томная, властная фам фаталь. Она беззастенчиво врет, считает, что великолепно танцует, смеется, откинув голову назад, и соблазняет мужчин. Честно говоря, не знаю зачем. Наверное, потому что она великолепная и неотразимая фам фаталь. Зачем же, еще?
Вторая моя субличность - это безмерно уставшая женщина, которой мучительно стыдно за все выходки первой и которой хочется только одного: в постель. Одной. Стыдно этой барышне потому, что она прекрасно знает, как отвратительно на самом деле танцует первая, каким кошмарным каркающим смехом она смеется и как нескладно она врет, а в постель ей хочется потому, что она напилась и очень устала. Мучения, которые я испытываю по утрам, припоминая, что наврала вчерашнему собеседнику, не поддаются описанию.

Приложение № 4. Из истории болезни (пациентка: Галина Перевалова, болезнь: раздвоение личности в поддатом состоянии)
Мизансцена. Скучнейший корпоратив на Пашкиной работе, куда было строго наказано явиться с дамами. В качестве Пашкиной дамы, разумеется, выступаю я. Громко орет музыка. На столах очень мало еды, зато сколько хочешь выпивки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84