– Ваша честь, я прошу суд обязать свидетеля снять булавку с лацкана, – сказала Лейша. – Учитывая обстоятельства дела, выражение политических взглядов свидетеля устно или посредством украшения является проявлением предубежденности.
Судья сказал:
– Снимите булавку.
– Вы можете заставить меня снять булавку, но не можете заставить покупать что-либо у Неспящих!
– Вычеркните это, – сказал судья. – Мистер Тремолиа, если вы будете высказываться, когда вас не спрашивают, я привлеку вас за неуважение… Что там такое, шериф?
– Прошу прощения, Ваша честь. Срочная записка для мисс Кэмден.
Он протянул Лейше полоску бумаги. «Немедленно позвони в контору Кевина Бейкера».
– Ваша честь…
Судья вздохнул:
– Идите, идите.
В коридоре она достала из портфеля интерком. Встревоженное лицо Кевина появилось на миниатюрном экране.
– Лейша. Я насчет Уолкота…
– Линия не защищена, Кевин…
– Не имеет значения, все уже известно. Черт, через несколько часов весь мир будет знать. Уолкот не может запатентовать свое изобретение.
– Почему? «Самплис»…
– Забудь о «Самплис». Заявка на патент подана два месяца назад. Комар носа не подточит. От имени «Убежища инкорпорейтед»… Лейша?
– Я здесь, – произнесла она онемевшими губами. Кевин всегда утверждал, что фальсифицировать правительственную патентную документацию невозможно.
– Это еще не все, Лейша. Тимоти Херлингер мертв.
– Боже! Полчаса назад он уехал на скутере!
– Его сбила машина. Защитные экраны на скутере не сработали. Полицейский случайно оказался там несколько минут спустя, связался с медицинской информационной службой, и я, конечно, слежу за всеми сетями, чтобы выяснить ключевые имена.
– Кто его сбил? – голос Лейши дрожал.
– Какая-то Стейси Хилман, из Баррингтона. Мои ребята сейчас проверяют ее. Но с виду все, как несчастный случай.
– Защитные экраны скутера – это И-энергетические конусы. Они не ломаются; это одно из основных требований при продаже. Они просто не могут выйти из строя. Даже на убогом суденышке фабрики «Мы спим».
Кевин присвистнул:
– Он ехал на скутере «Мы спим»?
Лейша закрыла глаза:
– Кевин, пошли телохранителей к Уолкоту. Самых лучших, нет – своих собственных. Полчаса назад он был в «Самплисе». Пусть его проводят в нашу квартиру. Или контора надежнее?
– Надежнее.
– Я смогу уйти из суда самое раннее в два. И просить отложить рассмотрение уже нельзя. – Она уже откладывала это дело ради поездки в Миссисипи и в Убежище. Дважды – ради Убежища.
– Работай спокойно, – сказал Кевин. – Я позабочусь об Уолкоте.
Лейша открыла глаза. Стоящий у двери в зал помощник шерифа не сводил с нее взгляда. Ей всегда нравился этот добрый старик, любивший показывать слишком дорогие для него голографические снимки внуков. В противоположном конце коридора стоял в напряженной позе Ричард Келлер и ждал ее. Он знал, почему звонит Кевин. Она могла в этом поклясться.
Лейша пошла просить судью о переносе слушания.
Лейша провела Ричарда в свою контору, находившуюся в квартале от суда, держась подчеркнуто отстранение и даже не глядя на него. В кабинете она сделала окно непроницаемо черным. Лепестки экзотических пассифлор, оранжевых и огненных орхидей тут же начали закрываться.
– Рассказывай, – тихо произнесла она.
Ричард смотрел на засыпающие цветы.
– Их выращивал твой отец.
Этот тон ей хорошо знаком, она слышала его в полиции, в комнатах для допросов, в тюрьмах, в суде. Так говорят люди, которым нечего терять. В этом была определенная свобода, и Лейше в подобных ситуациях всегда хотелось спрятать глаза. Сейчас она смотрела на него в упор.
– Рассказывай, Ричард.
– Убежище выкрало записи Уолкота. Существует целая сеть: специалисты высочайшего класса плюс пятая колонна Спящих. Дженнифер создавала ее годами. Вот они-то все и проделали: и в «Самплис», и в Первом национальном.
Ничего нового. То же самое Ричард говорил ей в Убежище, в присутствии Дженнифер.
– Слушай внимательно, Ричард. Перед тобой адвокат Уолкота, и каждое твое слово на вес золота. Невозможность вызвать в свидетели супруга не распространяется на то, что Дженнифер говорила тебе в присутствии третьих лиц, например, на Совете Убежища – статья 861 Кодекса Соединенных Штатов. От тебя могут потребовать повторить то, что ты скажешь сейчас, под присягой. Понимаешь?
Он улыбнулся почти снисходительно. Интонация осталась той же.
– Конечно. Поэтому я здесь. Запиши все, если хочешь.
– Уже пишу. Продолжай.
– Убежище изменило патентные заявки, и электронные, и в распечатках. Даты тщательно подобраны – все бумажные заявки в Вашингтоне имеют штамп «Получено», но ни одна еще не прошла стадию рассмотрения, после которой появляются подписи высокопоставленных чиновников или отпечатки их пальцев. Именно об этом рассказал тебе Кевин, правда?
– Он сомневается, что кто-то смог бы проникнуть в федеральную систему – даже его люди.
– А! Но он бы пытался проделать это извне…
– У тебя есть доказательства? Имена, даты, названные в присутствии свидетелей, во время беседы, которая состоялась бы, даже если бы вы с Дженнифер не были мужем и женой?
– Да.
– У тебя есть письменные доказательства?
Ричард слегка улыбнулся:
– Нет.
Лейша взорвалась:
– Почему, Ричард? Бог судья Дженнифер. Но ты? Почему ты это сделал?
– Может ли кто-нибудь в двух словах ответить на подобный вопрос? Это же целая жизнь! Переселиться в Убежище, жениться на Дженнифер, родить детей… – Он встал, подошел к цветам. То, как он ощупывал шероховатые листья, заставило Лейшу подняться и пойти за ним.
– Зачем же ты мне сейчас все рассказываешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104