Его интерес к ней был настолько пристальным, свежим и искренним, а глаза так сияли, что хотелось удовлетворить его любопытство. Он окружен безгрешностью, словно ароматом духов. Понятно, как ему удалось добраться невредимым из Луизианы в Нью-Мексико: ему помогали.
А ведь Дру всего десять лет.
– Мне шестьдесят семь.
Его глаза широко раскрылись.
– О! Вы не похожи на старую даму!
«Посмотрел бы ты на мои ступни». Она рассмеялась, мальчик тоже улыбнулся.
– Спасибо, Дру. Но ты еще не ответил на мой вопрос. Что именно ты хочешь от фонда?
– Мой папа вырос, без отца и поэтому спился, – сказал Дру, будто это могло служить ответом. – Он бил маму, бил сестер, бил меня. Но мама говорила, что, если бы дедушка был жив, папа стал бы другим человеком, добрым и хорошим. Это не папина вина, – повторил Дру. – Но я думаю, что и не моя тоже. Поэтому мне надо было выбраться из Монтронса.
– Да, но… чего же ты хочешь?
Лейша никогда не думала, что ребенок может так смотреть. Такой взгляд теперь нечасто встретишь даже у взрослого: холодная, как лед, решимость.
– Я хочу Убежище.
– Хочешь? Что ты имеешь в виду? Рассчитаться с ним? Разрушить? Причинить боль людям?
Взгляд мальчика смягчился; в нем появилось насмешливое удивление.
– Конечно, нет, дурочка, – сказал Дру. – Я хочу им завладеть.
Сигнал тревоги раздался во всех помещениях орбитального комплекса. Техники бросились к скафандрам. Матери подхватили испуганных, кричащих детей и отдали команды в терминалы дрожащими голосами. Биржа Убежища немедленно заморозила все сделки; никто не должен нажиться на катастрофе. – Выводи флайер, – скомандовала Дженнифер Уиллу Сандалеросу, уже надевшему защитный скафандр. Она натянула свой и выбежала из купола.
Уилл поднял флайер. Когда они подлетали к зоне свободного падения, вдоль центральной оси комплекса, интерком ожил:
– Четвертая панель. Это снаряд. Роботы будут через тридцать три секунды; команда техников через полторы минуты. Следите за вакуумным давлением…
– Мы не доберемся туда так быстро, – резко сказал Уилл. В его голосе Дженнифер послышалось удовлетворение. Уиллу не нравилось, что она лично кидается в опасный район. Но остановить ее невозможно.
Дженнифер увидела брешь в сельскохозяйственной панели. Роботы уже разбрызгивали над пробоиной прочный пластик. Чтобы они не улетели вместе с драгоценным воздухом Убежища в пространство, их удерживали мощными присосками. Когда роботу надо было передвинуться, присоски отключались по очереди. Грациозно вращаясь, подлетели флайеры техников, и команда, одетая в скафандры, тут же принялась распылять над посевами изолирующий герметик, пока не будет готов анализ ДНК.
Оружие как таковое еще полбеды; гораздо страшнее заражение. Не все страны на Земле запретили генетические исследования.
– Где снаряд? – спросила Дженнифер по интеркому у командира техников.
– Секция Ж. Ее уже загерметизировали. Он расколол панель, но не пробил насквозь… Это удачно; снаряд можно изучить, не забирая внутрь из космоса.
– На что похож?
– На метеорит.
– Может быть.
Дженнифер была довольна, что рядом Уилл. Иногда с ней летал Рики, и это было весьма утомительно.
Обратно через комплекс летели медленнее. Под ними расстилалось Убежище – поля и купола, дороги и электростанции, смотровые панели, постоянно очищаемые специальными крохотными роботами. Яркий искусственный солнечный свет наполнял воздух золотистой дымкой. Когда они сели, пряный запах соевых цветов, новейшего декоративно – съедобного растения, донесся до Дженнифер.
– Я хочу собрать Совет, чтобы заслушать доклад лаборатории, – сказала она Уиллу.
Ни секунды отдыха. По крайней мере в этом Коран совпадал с историей Соединенных Штатов: «И те, кто выполняет свой обет и стойко терпит неудачи, лишения и потери, – именно они и есть истинно верующие». И еще: «Цена свободы – вечное бдение».
Но у Убежища не было подлинной свободы.
Дженнифер стояла перед Советом. Рики посмотрел на мать и напрягся. Наджла уставилась в окно. Советница Эймс крепко сжала руки, лежавшие на металлическом столе.
– На сей раз отчеты лаборатории неутешительны, – произнесла Дженнифер. – Снаряд относится к метеоритам Джей-класса, что, конечно, не исключает возможности его захвата и перспективы использования в качестве оружия. Он, по-видимому, не включает в себя активных микробов, а найденные на нем споры соответствуют Джей-классу. Почва не содержит чужеродных бактерий, генетически измененных или других, которые мы могли бы идентифицировать. Возможно, они скрыты при помощи мимикрии ДНК для последующей активации генными детонаторами.
– Мать, – осторожно перебил Рики, – никто, кроме нас, не обладает таким генетическим потенциалом. И даже у нас еще случаются неувязки.
Дженнифер лучезарно улыбнулась:
– Никто из тех, о ком мы знаем.
– Мы следим практически за каждой лабораторией на Земле.
– Отметим слово «практически», – сказала Дженнифер. – На самом деле не известно, все ли они у нас под контролем, не так ли?
Рики поерзал на стуле. Этому грузному черноглазому мужчине с густыми волосами над низким лбом исполнился тридцать один год.
– Мать, это шестнадцатая ложная тревога за два года. Восемь метеоритных ударов, три пробоины. Три временных неисправности. Две спонтанные мутации микробов из-за космического излучения, с которым мы ничего не можем поделать. Один…
– Шестнадцатая, официально зарегистрированная, – возразила Дженнифер. – Ты гарантируешь, что именно сейчас в воздухе, которым ты дышишь, нет мимикрировавших на уровне ДНК микробов?
Советница Эймс робко произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104