Дру озарило. Слово, за которым он охотился. Слово, которое подходило всем Неспящим, – жалость.
Мири в ярости склонилась над терминалом. И дисплей, и приборы показывали одно и то же. Эта синтетическая нейрохимическая модель работала хуже, чем предыдущая. Лабораторные крысы нерешительно стояли в сканерах мозга. Самая маленькая сдалась: она легла и уснула.
– П-п-потрясающе, – пробормотала Мири. Почему она решила, что ей следует заниматься биохимическими исследованиями? Супербездарность.
Цепочки из генетического кода, фенотипов, энзимов, рецепторов образовывались и распадались в голове. Пустая трата времени. Она швырнула калиброванный прибор через всю лабораторию.
– Мири!
Красивое лицо Джоан Лукас исказила гримаса боли. Они не разговаривали уже много лет.
– Ч-ч-что с-с-случилось, Д-д-джоан?
– Тони! Пойдем сейчас же. Он… – Кровь отхлынула от лица Мири.
– Ч-ч-что?!
– Он упал с Игровой.
С Игровой. С оси комплекса… нет, это невозможно, Игровая герметична, и после падения с такой высоты ничего бы не осталось…
– Упал с наружного лифта. Ты же знаешь, как мальчишки подзадоривают друг друга, кто проедет на фермах конструкции, а потом нырнет в ремонтный люк…
Тони никогда об этом не рассказывал.
– Пойдем! – закричала Джоан. – Он еще жив!
Бригада медиков уже занималась его раздробленными ногами и сломанным плечом, прежде чем переправить в госпиталь. Глаза Тони были закрыты; полголовы залито кровью.
Мири быстро добралась до больницы в скиммере «скорой помощи». Она сидела с невидящим взглядом и подняла голову только тогда, когда пришла мать.
– Где он? – крикнула Гермиона, и Мири подумала, посмотрит ли хоть теперь мать в лицо своему старшему сыну. Теперь, когда все исчезло. Улыбка. Выражение глаз. Голос, с трудом выталкивающий слова.
Сканирование мозга показало обширные повреждения. Но сознание каким-то чудом сохранилось. Наркотики приглушили боль, одновременно уничтожив индивидуальность. Однако Мири чувствовала, что он все еще где-то здесь. Она сидела рядом с ним, не выпуская безвольную руку, ни с кем не разговаривая.
Наконец врач придвинул к ней стул и коснулся плеча девушки.
– Миранда…
Веки Тони затрепетали чуть сильнее, чем раньше…
– Миранда, выслушай меня. – Он мягко приподнял ее подбородок. – Нервная система не сможет регенерировать. Мы никогда еще не сталкивались с такими повреждениями.
– Д-д-даже у Т-т-табиты С-с-селенски? – горько спросила она.
– Другой случай. Результаты сканирования Тони по методу Мэллори показывают большую аберрацию мозговой активности. Твой брат жив, но у него обширная, невосстановимая травма основания головного мозга. Миранда, ты знаешь, что это значит. У меня с собой данные, чтобы ты…
– Я н-н-не х-х-хочу их в-в-видеть!
– Нет, – возразил врач, – хочешь. Шарафи, поговорите с ней.
Над Мири склонился отец. Только сейчас она осознала его присутствие.
– Мири…
– Н-н-не д-д-делайте этого! Н-н-нет, п-п-папа! Т-т-только н-н-не Т-т-тони!
Рики Келлер не стал притворяться, что не понял. Не стал притворяться сильным. Рики взглянул на разбившегося сына, потом на Мири и медленно, сгорбившись, вышел из комнаты.
– Убирайтесь в-в-вон! – крикнула Мири врачу, сестрам, матери, которая стояла у двери. Все вышли, оставив ее с Тони.
– Н-н-нет, – прошептала она брату и судорожно сжала его руку. – Я н-н-н-не… – Мысли возникали в виде узких прямых линий страха.
«Не позволю. Я буду бороться за тебя. Я такая же сильная, как они, но гораздо умнее. Они не помешают мне защитить тебя; никто не в силах меня остановить…»
В дверях появилась Дженнифер Шарафи:
– Миранда…
Мири медленно обошла кровать и встала между бабушкой и Тони. Она не сводила глаз с Дженнифер.
– Миранда, он страдает.
– Ж-ж-жизнь-это с-с-страдание. – Мири не узнала собственного голоса. – С-с-суровая н-н-необходимость. Т-т-ты м-м-меня т-т-так учила.
– Он не выздоровеет.
– Т-т-ты этого н-н-не з-з-знаешь! Еще р-р-рано!
– Мы уверены. – Дженнифер быстро двинулась вперед. – Я переживаю не меньше твоего! Он мой внук! И к тому же Супер, один из драгоценных и немногих, которые несколько десятилетий спустя понадобятся нам больше всего, когда ресурсы придется изобретать собственные, чтобы покинуть эту солнечную систему и создать где-нибудь колонию, которая наконец-то обеспечит нам безопасность. Нам нужен каждый из вас!
– Если т-т-ты убьешь Т-т-т-т… – Самые важные слова в жизни она не могла выговорить…
С болью в голосе Дженнифер сказала:
– Слабые не имеют права претендовать на труд сильных и продуктивных. Видеть в слабости большую ценность, чем в работоспособности, аморально.
Мири бросилась на бабушку. Ногти согнутых пальцев превратились в когти, она изо всех сил ударила Дженнифер коленом, рухнула сверху и попыталась сомкнуть дрожащие, трясущиеся руки на шее Дженнифер. Ее оттащили от бабушки. Мири сопротивлялась и кричала, стараясь разбудить Тони…
Все провалилось в темноту.
Мири три дня вводили наркотики. Очнувшись, она увидела, что возле нее сидит отец, безвольно свесив руки между коленями. Он сказал, что Тони умер от травм. Мири молча отвернулась к стене.
Она заперлась в лаборатории и два дня голодала. Взрослые даже не пытались преодолеть защиту входного замка, созданную Тони.
Один раз мать попыталась вызвать ее по интеркому. Мири выключила экран, и больше мать не предпринимала попыток. Отец сдался позже. Мири слушала его с каменным лицом, включив одностороннюю связь. Бабушка затаилась.
Она сидела на полу в лаборатории, обхватив колени худыми, трясущимися руками. Гнев бушевал в ней, периодически сметая все цепочки, все мысли, заливая все потоками первобытной ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104