У нее был какой-то странный взгляд, будто она о чем-то хотела попросить. Но Василисе некогда было заглядывать Едякиной в глаза, она, не торопясь, пересчитала купюры и только после этого милостиво качнула головой. Неожиданно в кармашке гостьи затренькал сотовый телефон. Посмотрев на табло, она мило улыбнулась:
– Вы позволите мне поговорить?
– Пройдите в кухню, – деликатно предложила Люся, вспоминая, не стоит ли в раковине посуда.
Едякина переговорила довольно скоро и сразу прошла в прихожую.
Ни останавливать, ни приглашать гостью к чаю подруги не собирались. В конце концов, дамочка не с гуманитарной помощью явилась. Поняв, что визит закончен, Алла Титовна сухо простилась и удалилась.
– Ну все, Люся, теперь я могу вздохнуть свободно, – поглаживала пакет с деньгами Василиса. – Надо срочно бежать к хозяйке «Жемчужины» и передать ей деньги, а то, поди, до сих пор меня недотепой считает.
– Ну какая же ты недотепа? Ты рвачка! Хапуга, можно сказать. Еще немного, и я начну тебя презирать! – вдруг надулась Люся. – Ты почему Едякиной ее бриллианты не отдала?
– Ох ты, совсем забыла… А ты тоже хороша, не могла подсказать! – кинулась Василиса к дверям.
– А я уж подумала, что ты решила на камушки ремонт сделать. Мне привиделось, что это тоже нечто вроде штрафа… Вася, куда ты?
– Так, может, она еще недалеко ушла, успею догнать, – выскочила Василиса в подъезд. Главное, чтобы Едякина не успела сесть в машину!
В подъезде было темно, и Василиса, споткнувшись на лестнице, рухнула вниз прямо с верхней ступени, пробороздила подбородком весь пролет и затормозила лишь на площадке. Подняться не получилось – подвернулась нога, а потому, усевшись поудобнее, Василиса принялась ощупывать ее и вставлять ее части на место. «Да черт с ними, с бриллиантами, – подумала она в сердцах, – завтра отдам!» Василиса Олеговна тихонько всхлипнула и внезапно похолодела, по ее рукам пробежала дрожь, а больная нога интенсивно задергалась: она сидела на человеке! И этот человек даже не ойкнул, не пошевелился…
В следующую секунду двери сразу нескольких квартир в подъезде распахнулись – жильцы отреагировали на нечеловеческий визг, пронзивший дом сверху донизу. Сосед с первого этажа притащил фонарь и осветил такую картину – Василиса, с разбитым в кровь лицом и такими же коленями, визжала во всю силу легких, восседая на… трупе красиво одетой женщины. В том, что под Василисой Олеговной находился именно труп, сомневаться не приходилось: на лбу женщины чернела аккуратная дырочка, а белая шапочка сползла набок и окрасилась кровью. Под Василисой лежала Алла Титовна Едякина. Вернее, то, что ею было буквально несколько минут назад.
Следующие дни были вычеркнуты из жизни подруг следственными органами. Василиса и Люся часами просиживали перед серым, невидным мужчиной и в который раз пересказывали ему случившееся. Мужчина совершенно не умел делать комплименты, нисколько не интересовался личностью тех, кого допрашивал, и беседовать с ним было сущим наказанием. Особенно для Василисы. Потому что ей совершенно не хватало сил на то, чтобы ухаживать за собой, как она привыкла. Василиса Олеговна уделяла своей внешности огромное внимание, она обязательно два раза в неделю делала маски из всего, что находила в холодильнике, умело использовала макияж и никогда не мыла лицо водой на ночь. Но теперь ей стало совершенно не до этого всего.
Когда свидания с неприятным мужчиной закончились и подруги осели наконец дома, в гости приковылял сын Василисы собственной персоной.
– Мама, объясни мне, что у вас тут произошло? – начал он с порога. – И еще… Растолкуй мне, сделай милость, почему именно с тобой случаются всевозможные неприятности?
– Не только! – гордо вскинула голову Василиса. – Вон с Люсей тоже!
Естественно, они ему ничего не собирались что-либо докладывать. С какой стати? Уж если подруги тому, серому, ничего не рассказали, то уж Павлу-то как-нибудь мозги затуманить удастся.
– Паша, ты хочешь пирожков? Сегодня Люся настряпала, – проводила на кухню сына Василиса.
Тот уселся за стол, но успокаиваться не собирался.
– Мама, пообещай мне, что вы с Люсей никуда не будете вмешиваться. Вот прямо сейчас пообещай! – нудил с полным ртом Павел.
– Ты ешь, ешь. Расскажи лучше, что в кроссвордах новенького пишут? Я имела в виду, что по телевизору показывают? – уселась Василиса Олеговна напротив.
– Короче, так: завтра мы с Лидочкой привезем тебе Наденьку и Катюшу. Отдохни немного от беготни по улицам.
Случилось то, чего подруги боялись, – Паша сажал мать с Люсей под домашний арест. Вполне понятно, что они, обремененные детьми, не станут таскаться по городу, выясняя, кто пристрелил несчастную Едякину. Надо было срочно что-то придумать.
– Извини, родной, но завтра никак невозможно: мне надо разобраться с местом работы, – вдруг вспомнила Василиса. – Ты же знаешь, я сейчас тружусь в «Жемчужине», вот и надо кое-чем там заняться.
– Мама, – устало произнес ее сын Паша, – тебе правда надо на работу?
– Паша, ты же знаешь, я никогда не вру… Ну, почти никогда… только в редких, исключительных случаях.
Пока Павел слушал пылкую речь матери, возле его ног пристроился лохматый щенок и уставился на гостя такими голодными глазами, что тот не выдержал и сунул в его пасть пирог.
– Что ты делаешь?! – вскричала Люся, которая во время разговора Василисы с сыном скромно сидела молча. – Ты зачем скормил Малышу эту гадость?
Павел чуть не подавился:
– А зачем вы меня гадостью угощаете?
– Взрослый мужчина, а ничего не понимаешь! Для трехмесячного щенка печеное тесто – чистая смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14