Да и никто не сможет. Потому как квартиры теперь стоят просто бешеные деньги. И уж если ты, двоекратный отец, не хочешь задницу оторвать ради собственного чада… даже двух!..
– Вот и решил я, Женя, что надо мне ехать. А иначе… – Паша горько вздохнул. – Ты же видишь – здесь завод наш хиреет. Последнюю зарплату видела? Слезы. А почему меня все время в командировки посылают? Вот! Через полгода они все туда переберутся. И останемся мы у разбитого корыта – должности все разберут, и места рабочего не останется.
Женька и не предполагала, что Паша ради детей готов на такие жертвы. Да он готов свою судьбу поломать!
– Паша, а как ты один-то там будешь? – забеспокоилась Женька. – Где жить станешь? Опять, что ли, в интернат? Не покормит никто, не постирает…
Павел возмущенно вытаращил глаза.
– Да ты что, издеваешься? В интерна-а-ат! Ты, что, решила, что я в город-то совсем перееду? Я же в пятницу вечером буду домой приезжать! А уезжать только в воскресенье! Как в командировке. Вот уж тут ты и стирай, и корми… Хотя… жалко мне тебя оставлять, вот не хочу, хоть прямо растерзайся!
Паша задержался в Рубинске еще ненадолго – все никак не мог оставить Женьку. А заработок становился и впрямь – слезы.
– Все, Женюра, больше ждать нечего, надо ехать… – качнул головой Павел, передавая ей зарплату. – Иначе мне будет стыдно перед тобой и моими детьми.
Она его проводила. Паша и впрямь стал приезжать каждую пятницу. Но только первые два месяца, а потом… Потом стал приезжать раз в месяц, потому что работал еще и субботы, совсем себя не щадил. Зато теперь он привозил тоненькую пачечку денег и говорил:
– Жень, возьми сколько надо, остальное отложим.
Женя и вовсе нисколько не брала – им пока хватало. Да и не сидела она дома-то. Устроилась в больницу, санитаркой. И пока баба Нюся, нещадно костеря «кобеля курчавого», сидела с мальчишками, зарабатывала свою копейку.
Так и ездил Павел уже десять месяцев. Правда, если выпадали особенно загруженные дни, то приезжал через месяц, а то и реже… Мальчишек различать все не научился, зато любил их без памяти. Нет, в самом деле без памяти, потому что не только в детях, но и в именах частенько путался. То Даньку называл Дениской, то Саньку Ванькой, а то и вовсе отчего-то обоих Серегами! Жене было теперь не девятнадцать, а все двадцать один! А с квартирой все никак не налаживалось. Да оно и понятно – цены на жилье уже подскочили на космическую высоту. На Женьку наседала баба Нюся.
– Давай-ка, девка, я с детями посижу, а ты с им езжай. Узнай, где работат, скоко получат, а то, может, и вовсе – обженился уж на десять рядов!
– Баб Нюся! Ну как я тебе обоих-то оставлю?! Чем ты их кормить-то станешь? Они ж груднички!
– Да нешто я не найду, что им дать?!
– Ну уж… это ты кому другому ищи, а мальчишек я как-нибудь сама… Да и разве ты с ними управишься?! И потом… чего Пашу караулить? Накопит на квартиру, тогда все вместе и переедем.
И вот теперь деваться было некуда.
– Поеду… – решила Женя. – Здесь до города-то ночь езды…
– Вот и езжай одна! А чего детей поташшишь? – ругалась бабуся. – Сама без головы, так хоть детей не морочь!
Но Евгения Дунаева привыкла решения принимать самостоятельно.
– Через два дня получка, получу деньги и поеду, – заявила она. – И кстати, мне еще повезло, что документы не сгорели!
– Дурында, ну куды ты поташшишьси? – утирала слезу баба Нюся. – Да плюнь ты на кобеля этого, сами подымем парней-то!
– Чего ж одна, когда у них нормальный отец имеется? Я уж и так все одна да одна! Ладно, бабусь! Решила я уже… – прервала ее Женя. – Ну чего ты сникла? Приеду к Паше, купим… ну пусть не трехкомнатную, как мечтали, так хоть двушку! И заживе-е-е-ем! – Женька мечтательно закатила глаза. – Представляешь – вечером в ванну – шлепс! А вода горячая! И греть не надо! Или тебе в туалет приспичило – пожалуйста! Или еще… воскресенье, зима, холод, а тебе не надо вскакивать и печку топить – спи в тепле, сколько сможешь… Нет, завтра же попрошу деньги и поеду, чего ждать?
На работе ее встретили с глубочайшей жалостью. Каждый при виде нее делал брови домиком и сочувственно вздыхал – мало того, что девка одна тянет двух малышей, так теперь еще и дом сгорел! Зато она летала по больнице птахой:
– Все!! Уезжаем с мальчишками в город, к Павлу! – сразу же заявила она. – Сколько ж можно той квартиры ждать? Так и семья распадется. Сегодня мне деньги выдадут, а завтра мы едем!
– Ты хоть знаешь, куда ехать-то? – с жалостью смотрела на нее бухгалтерша тетя Сима. – Где твой сокол-то проживает?
– Ха, а чего не знать-то!.. – фыркала Женька. – В заводском общежитии! Прям такие тайны!
– Ой смотри, девка… я тебе, конечно, деньги выдам, но оставила бы мальчишек-то здесь, сама б устроилась, а потом уж и детей…
– Ну куда ж я без мальчишек? И потом, зачем мне устраиваться? У меня ж там муж!
– Да какой это муж…
И снова Женя не стала спорить. Ну да, они с Пашей не расписаны. Но разве печать скрепит сильнее, чем два родных сына? И где Павел живет, она не знает… потому что он не говорил. А сама выспрашивать не хотела. Да чего теперь вспоминать, она уже твердо решила – приедет в город, найдет завод по изготовлению глиняных скульптур, а уж там-то мужа отыскать, как нечего делать. Тем более ее Паша работал там не каким-то слесарем, а самым настоящим директором. Женя краем глаза видела, что он таскает с собой целую кучу бумаг с печатями. Ну и кому такие бумаги доверят? Правда, она не отважилась в самих бумагах покопаться, но это и без того ясно – документы важные.
Прощались с Женей так, будто она на полгода уходит в открытое море, причем вплавь. Потому что обратно ее никто не ждал.
1 2 3 4 5 6 7 8