Мы поспешили навстречу приехавшим полицейским. Когда я вслед за Остапом вышла на крыльцо, дверь подъехавшей полицейской кареты открылась, и из нее вылезла мощная фигура здоровенного мужчины в полицейском мундире. Это был новый начальник уголовной полиции – Арсений Васильевич Лепехов, который был назначен на эту должность как раз после ареста Михаила Федоровича Алсуфьева, прежнего следователя губернской полиции, который оставил самые что ни на есть неприятные воспоминания о своей особе в моей душе.
Прежний начальник был человеком, прошу прощения у читателя, мерзким и наглым. Связавшись с преступниками и следуя у них на поводу, он как-то даже умудрился засадить меня в тюрьму. К счастью, все обошлось благополучно. Но с тех пор я с большим недоверием относилась ко всему полицейскому штату, хотя мой покойный муж и занимал должность старшего следователя полиции.
Остап тем временем, подобострастно кланяясь и бормоча приветствия, кинулся помогать следователю выйти из кареты, а я все это время продолжала наблюдать за ними, стоя на крыльце усадьбы. Вслед за Лепеховым из кареты показались еще двое полицейских.
– Где погибший? – сразу приступив к делу, суровым басом осведомился Арсений Васильевич у Остапа.
– Там, – Остап махнул рукой в направлении барского дома. – Мы его в комнате уложили и ничего больше не трогали, – доложил он.
Лепехов повернулся к стоящим за его спиной полицейским и вполголоса отдал им какое-то приказание. Те тотчас же поспешили в усадьбу, вытаскивая на ходу какие-то бумаги и другие непонятные инструменты для осмотра трупа и фиксирования факта смерти. Арсений Васильевич тем временем не спеша последовал за ними. Подойдя к крыльцу, он встретился взглядом со мною, поклонился и только после этого произнес:
– Доброго здоровья, сударыня. Могу я узнать, с кем имею честь беседовать?
Я представилась, внимательно оглядывая всю статную фигуру Лепехова. Похоже, такое пристальное внимание не слишком понравилось следователю.
– Могу узнать, что делает здесь такая дама, как вы? – с недовольным выражением на рябом лице проговорил он. – Кем, извольте объяснить, вы приходитесь покойному?
Я была несколько обескуражена этим вопросом. Да и что я на самом деле могла здесь делать, если с покойным я не только не находилась в родстве, но даже почти не знала его? Но, по крайней мере, мне казалось, что мы хотя бы должны были войти в дом, прежде чем начинать разговор, соблюдая элементарную вежливость. Однако Лепехов, по всей видимости, не собирался разделять моего мнения и продолжал допрашивать меня, стоя на крыльце. Что ж, раз уж дело обернулась так, то я поспешила принять его правила игры и с готовностью принялась объяснять мое пребывание в Синодском в столь печальный момент:
– Я сопровождающая своей подруги, которая с недавних пор являлась невестой князя Волевского. Две недели назад князь уехал в имение и обещал вернуться через несколько дней. Однако после того как он долго не появлялся, Александра – его невеста – очень забеспокоилась и поспешила сюда, уговорив меня поехать с ней. Мы прибыли только сегодня утром и сразу же узнали эту страшную новость о смерти князя.
На лице Лепехова появилось недоверчивое выражение, однако тут в разговор встрял все тот же везде поспевающий Остап.
– Не извольте гневаться, барин, но барыня говорит истинную правду, – он поклонился в мою сторону. – Они с молодой невестой хозяина только сегодня утром прибыли-с. А тут такое известие-с. С барышней-то сразу дурно сделалось, и мы ее в верхние комнаты отнесли. Еле в себя она пришла, – скороговоркой доложил он.
Лепехов внимательно выслушал бурмистра, затем снова посмотрел на меня, кивнул и, ни слова не говоря, отправился в дом. Мне же ничего больше не оставалось, как последовать за ним. В комнату, где лежал покойник, по вполне понятным причинам меня не впустили. Пришлось вернуться наверх, к Шурочке.
Подругу я застала стоящей возле самого окна. Она с испугом выглядывала во двор, надеясь увидеть хоть что-нибудь происходящее на улице. При звуке открывающейся двери Сашенька вздрогнула и обернулась.
– Ах, Катенька, – она с беспокойством на лице кинулась ко мне. – Кто это там приехал? Полиция?
– Полиция, – кивнула я. – Сейчас осмотрят тело…
Я осеклась, так как хотела сказать про тело князя, но подумала, что подруге будет больно слышать об этом, и решила не продолжать. Чего доброго, она еще начала бы расспрашивать, до какой степени смерть обезобразила ее жениха, а о таких подробностях мне и вовсе не хотелось рассказывать. Но, к счастью, мои переживания для Сашеньки прошли совершенно незамеченными.
– Господи, я не переживу этого, – Шурочка всхлипнула.
– Сашенька, милая, – я обняла ее за плечи. – Тебе надо быть сильной. Теперь уже ничего не изменишь.
Подруга кивнула, но продолжала утирать капавшие из глаз слезы.
– Ах, но почему именно Владимир, – стонала она. – Я хочу знать, как это случилось?
– Узнаем, – попыталась я ее успокоить, хотя сама очень сомневалась в собственных словах.
Тут в дверь постучались, а через минуту на пороге появился Лепехов. Мельком взглянув на меня, он обратил свой взор на плачущую Шурочку.
– Как я понимаю, вы и есть невеста покойного? – вкрадчиво проговорил он.
Подруга кивнула и быстро смахнула с лица кружевным платочком крупные слезы. Лепехов заметил этот жест, и лицо его несколько смягчилось. Я подумала, что этот человек многим отличается от своего предшественника, по крайней мере, в выражении его лица проглядывали хоть какие-то проблески сострадания и сочувствия к стоящей перед ним женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10