Старший артельщик успел шепнуть своим мужикам, чтобы твердили одно: ничего не знаем, ничего не видели.
Когда на него орал пристав и городовые пару раз врезали по ребрам, Матвей не испугался. Русскому мужику к палке не привыкать! А вот этот тихий и молчаливый, кажется, так и буравит взглядом. Матвей почувствовал скрытую опасность. В себе он был уверен. Но вот родичи…
Сыщик глянул на шубу и костюм профессора, которые Курочкин, тщательно обыскав, разложил на письменном столе. Филер выложил золотые часы, портмоне с остатками денег и всякий мусор, извлеченный из карманов мужиков. Записной книжки Серебрякова среди этого добра не оказалось.
Родион Георгиевич внимательно изучил мрачные физиономии задержанных. Нет, не похожи они на шайку закоренелых преступников. Видимо, подвернулся случай, вот и решили поживиться. Теперь долго за это будут расплачиваться.
– Ну, ребятки, прощайте. Сыску тут делать нечего! - неожиданно сказал Ванзаров артельщикам, направляясь к двери. - Пусть вами Охранное отделение занимается.
Джуранский, ничему не удивляясь, двинулся вслед за начальником.
Это Матвею не понравилось. Лучше иметь дело с полицией, чем с «охранкой».
– Да за что же это, господин хороший?! Что мы сделали?! - пробасил артельщик.
Ванзаров быстро подошел к нему.
– Как что?! Разве не знаешь?
– Ничего мы не знаем! За что повязали! - плаксиво затянул Матвей.
– Ах, не знаешь? Ну, так в казематах Петропавловки все скажешь! Там такие мастера языки развязывать, вмиг заговоришь! Это тебе не сыскная полиция, - Ванзаров постучал указательным пальцем себе в грудь. - Там Охранное отделение! Занимаются государственными преступниками!
– Да что же это! - по-настоящему испугавшись, закричал Матвей. - Артельщики мы, трудимся спины не разгибая, за что мучите?
– Невинная овечка! Видали?! - нехорошо усмехнулся Ванзаров. - Государственного человека сгубили, в прорубь кинули?! Так что ты, брат, теперь - политический. С тебя и спрос особый.
Матвей поежился. Нужно было срочно выкручиваться. Но пока старший прикидывал, как бы ловчее соврать, малой, Васька, шмыгнул носом и зарыдал:
– Не убивали мы его, а из проруби вытащили!
– Молчи! - только и успел охнуть Матвей.
Родион Георгиевич нагнулся к парнишке.
– Правду говори! - жестко сказал он.
– Дядя Матвей его в проруби приметил, нас позвал, мы и вытянули… - парень всхлипнул.
– Дальше! - рявкнул сыщик.
– А дальше то и было, - вдруг проговорил Петр. - Михалыч стал по карманам шарить, часы взял и кошелек.
– А книжка такая маленькая записная была? - быстро спросил Ванзаров.
– Была, - Петр кивнул головой.
– Где она?!
– Так у ней на листках чернила потекли, и страницы повырваны, - миролюбиво объяснил Петр, - Михалыч ее в прорубь и скинул.
– Мы не хотели господина на льду оставлять, - ныл Колька. - Мы Михалычу говорили с собой взять. А он уперся, говорит, раз выжил, то и так выживет.
– Господин хороший, не виноватые мы! - поддержал Петр. - Мы все скажем, не сдавайте в «охранку»!
Ванзаров, безнадежно махнув рукой, направился к выходу. За ним двинулся Джуранский. У самого порога сыщик обернулся.
– Эх вы, артельщики! Могли спасти человеческую жизнь, а на деньги покусились! А еще Христу молитесь! Душегубы!
Матвей вдруг понял, что полицейский провел наивных сельчан. Вот теперь им всем - каторга! Ненависть вскипела в Семенове. И он рванулся, чтобы своими руками разорвать хитрую лису.
Городовые прозевали, но Джуранский среагировал мгновенно. С пол-оборота он нанес отработанный на армейском ринге удар правой. Артельщик, получив прямой в челюсть, рухнул на пол как подкошенный.

4

К первой странице дела была подколота фотография Озириса. Вглядываясь в красивое лицо, Герасимов вспомнил, как предыдущий начальник Охранного отделения Леонид Николаевич Кременецкий передавал ему своего агента.
Озириса нашли в тюремной камере. До этого будущему агенту невероятным образом удавалось уговаривать владельцев дорогих магазинов отпускать меха, платья, обувь и даже драгоценности в кредит. Но когда купцы приходили за долгом, оказывалось, что названное лицо уже сменило место жительства. Так продолжалось несколько месяцев, пока Озириса не поймали в Пассаже. Полиция быстро составила списки похищенного, обворованные торговцы узнали преступника, и дело готовилось к передаче в суд.
На счастье Озириса, Кременецкий как раз подыскивал агента, который мог бы входить в доверие к любым людям. Судя по характеристике, агент обладал незаурядной способностью общения.
Леонид Николаевич предложил замять дело и убрать все следы из полицейского архива. К удовлетворению жандармского подполковника, клиент сразу же согласился сотрудничать и стал торговаться о жалованье. Поначалу сошлись на семидесяти рублях в месяц. Агент сам предложил кличку Озирис и приступил к работе. Вскоре его успехи стали расти вместе с его жалованьем.
Герасимов перевернул страницу дела и принялся внимательно изучать донесения за пять прошедших лет.
К неописуемому удивлению, он не нашел ничего выдающегося. Озирис не предупредил о готовившемся покушении на Плеве и вообще не сделал ничего важного. В донесениях писалась сущая белиберда: о погоде, о городских слухах, и были даже рецензии на спектакли! Герасимов понял, что агент попросту не делал ничего! Единственное, что Озирису удавалось с большим успехом, так это регулярно повышать себе жалованье.
Александр Васильевич в сердцах обозвал себя растяпой. Год назад, принимая дела, он так был завален работой, что доверился Кременецкому и не проверил досье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105