Но капитан был серьезен, как наша милая старушка королева Виктория, и даже не улыбнулся моей шутке.
Тогда я снова взял в руки листки с признаниями, чтобы повнимательнее взглянуть на подписи. Так и есть, подпись Скотчи была скопирована, по всей видимости, с его паспорта. Подписи Энди и Фергала могли быть настоящими, но я и в этом сомневался.
– А где признания Боба? – спросил я. – То есть Роберта?
– Мистер О'Нил – особая статья. Он американский гражданин, а вы – нет.
Я не мог не признать, что своя логика в этих словах была. Мы все действительно въехали в США по британским или ирландским паспортам, и все же я почти не сомневался, что капитан Мартинес лжет. Но что он скрывает? Может быть, Боба убили в перестрелке?
– Как насчет того, чтобы устроить мне встречу с представителем консульства? – спросил я.
– Об этом мы позаботимся в свое время, – ответил он.
– Я говорю серьезно, мистер! Я должен встретиться с британским консулом, и как можно скорее. Например, сегодня.
– Придется мне показать вам еще кое-что, – сказал Мартинес с улыбкой, которая мне совсем не понравилась.
Тяжело поднявшись, капитан подошел к секретеру. Открыв его маленьким ключом, он откинул крышку и выдвинул изнутри новенький телевизор. Включив аппарат, Мартинес нажал кнопку на видеомагнитофоне под телевизором. На экране сразу появилось черно-белое изображение. Это была запись нашей утренней встречи. Я отчетливо видел, как Скотчи открывает пакет с деньгами, как берет в руки сумку с наркотиками. Вокруг виднелись наши фигуры. Когда я появился на экране достаточно крупным планом, Мартинес остановил пленку.
– Это ошибка, – сказал я и широко улыбнулся. – Я просто попросил этих ребят меня подвезти. Потом они остановились, сказали, что у них тут небольшое дело. Они велели мне оставаться в машине, но я все равно вошел…
Капитан Мартинес мрачно посмотрел на меня и выключил телевизор.
– Вы всегда берете с собой оружие, когда путешествуете автостопом?
– В Мексике, как я слышал, это не лишняя предосторожность. Впрочем, в этом я готов признаться. Что там мне полагается? Штраф или пара месяцев отсидки?
– Вот, возьмите, – сказал Мартинес и, достав из стола готовое признание, которое остальные якобы подписали, протянул мне. – Пожалейте себя, мистер Форсайт. В конце концов, наш с вами разговор – чистая формальность, ведь у нас есть видеозапись. Зато если вы подпишете добровольное признание, то через год с небольшим вы, вероятно, уже выйдете на свободу. Пожалейте себя, – повторил он.
– Как я уже сказал, мистер Мартинес… простите, капитан Мартинес, я хочу видеть британского консула. Как подданный Соединенного Королевства, я желаю говорить с представителем нашего посольства, черт его дери. Если мне в этом будет отказано, я постараюсь сделать так, чтобы о вашем произволе стало известно как можно скорее, – спокойно заявил я.
– Вы не в том положении, чтобы угрожать, – хладнокровно ответил он.
Несколько мгновений мы сидели молча, потом Мартинес снова встал и, вызвав охранников, сделал знак увести меня. По дороге обратно в камеру я попросил еще одну сигарету. Правда, курить я почти бросил, но обстоятельства, что ни говори, были исключительными. Сигарету я хотел оставить про запас, но спичек мне не дали, поэтому я закурил ее сразу.
Потом меня снова заперли.
Вечером явился уже знакомый мне старик – охранник с тортильями и водой. Он дождался, пока я поем, и, осторожно оглядываясь на дверь, достал из кармана кусок лимонного кекса. Кекс оказался непропеченным и довольно кислым, но его, несомненно, пекла жена охранника или кто-нибудь из домашних, и в самом его поступке было столько сердечности, что я едва не прослезился. В знак благодарности я попытался поговорить с ним по-английски, но он сказал мне что-то по-испански и ушел.
На рассвете следующего дня ко мне в камеру вошли двое охранников и – вместо завтрака – сковали мне руки за спиной наручниками. Впрочем, действовали они не грубо, и я это оценил.
– Теперь куда? – спросил я, но они не поняли.
Меня вывели из камеры и повели по другому коридору к лифтам.
С каждым шагом я чувствовал, как меня все сильнее охватывают отчаяние и страх. Почему-то я решил, что если я не войду в лифт, то ничего страшного со мной не случится. Я немножко поупирался, но охранники догадались, что я это не всерьез. Меня толкнули в спину, и я, покорно пригнув голову, шагнул в кабину. Один из охранников нажал на кнопку, и лифт опустился в обширный подвал, где стоял наготове фургон-перевозка. В фургоне я увидел Скотчи, Энди и Фергала. Я был ужасно рад снова встретить друзей, но, прежде чем я успел что-то сказать, один из охранников заклеил мне рот широкой клейкой лентой. Остальных, как я заметил, обработали таким же образом.
Потом мне помогли забраться в фургон. Вдоль бортов тянулись две скамьи с металлическими поручнями. Охранники разомкнули одно кольцо моих наручников, завели руку за поручень и снова защелкнули «браслеты», так что я мог сидеть, но не мог податься вперед или наклониться в сторону. В кабине фургона уже сидели двое охранников; позади я увидел еще один автомобиль, в котором тоже было двое легавых. Очевидно, эта машина должна была следовать за нами на случай, если среди нас затесался долбаный Гудини, которому раз плюнуть освободиться от наручников и металлического поручня.
Кое– как устроившись на жесткой скамье, я встретился взглядом со Скотчи, и он чуть заметно наклонил голову, а затем подмигнул. Этот парень не был слабаком, и, глядя на него, я тоже приободрился. Быть может, Скотчи и не гений, подумал я, но он – крепкий орешек, расколоть который не каждому по силам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144