Шопен впервые увидел ее 21 апре­ля 1829 года на студенческом концерте, устроенном Соливой. В концерте участвовали две его студентки, не­разлучные подружки Анна Волкова и Констанция Глад­ковская. Обе пели очень музыкально, обе были хороши собой, и Шопен не только заслушался чудесным пением, но и засмотрелся на девушек. Особенно понравилась ему Констанция. «Некоторые черты характера, да и внешний облик Гладковской вызывают симпатию, и, вглядываясь в ее немного печальное лицо и задумчивые глаза, в го­ловку с простой прической, так непохожей на пышные куафюры артисток того времени, начинаешь понимать то чувство, которое 19-летняя Констанция вызывала в ее гениальном ровеснике» (И.Бэлза). «Констанция была среднего роста, почти худая, с тонким станом и девичес­ки незавершенными линиями плеч и груди. Глаза у нее были большие и синие, черты лица тонкие и нежные, а голос, необыкновенно музыкальный, был трогательно прекрасен» (Ф. Оржеховская).
Когда концерт окончился, Шопен хотел поблагодарить девушек за прекрасное пение, но Гладковская и Волкова вышли из артистической комнаты в окружении целой толпы поклонников - юношей из польских аристократи­ческих кругов и русских офицеров из свиты великого князя Константина, и Шопена это отпугнуло. Он встре­чал Констанцию в коридорах консерватории, на концер­тах, в театре, но все не решался подойти к девушке и по­знакомиться с ней.
Два произведения, написанные Шопеном в эти месяцы, связаны с Констанцией: медленная часть из Второго фортепианного концерта и Тринадцатый вальс. О вальсе - речь позже, а сейчас - несколько слов о Larghetto из концерта. Как уже упоминалось, Шопен писал, что эта часть (в письме она названа Adagio) создана в честь «его идеала». О Larghetto - музыкальном портрете Констанции Гладковскои - Ференц Лист сказал: «Вся эта часть - идеал совершенства».
Пришел момент, когда Шопен наконец познакомился с Констанцией: Карло Солива предложил ему аккомпа­нировать певице. Шопен стал посещать Констанцию в ее маленькой комнатке консерваторского пансионата, они много совместно музицировали, девушка очень любила слушать игру юноши, а сама охотно пела, особенно песню «Желание». Шопен переживал вместе с Констанцией все перипетии ее дебюта на оперной сцене, состоявшего­ся 5 июня 1830 года в опере Паэра «Агнесса». Он репе­тировал с ней заглавную роль, а сидя в театре на премье­ре, волновался не меньше самой дебютантки. Констан­ция и ее подруга Волкова приняли участие в последнем публичном, фактически прощальном концерте Шопена в Варшаве 11 октября 1830 года.
В этом знаменательном концерте Шопен впервые ис­полнил свой ми-минорный концерт, Анна Волкова спела Арию с хором Соливы (он дирижировал всем концер­том), а Констанция - каватину Элен из оперы Россини «Дева озера». После окончания каватины она не решалась выйти на поклон на вызовы публики; тогда Шопен взял ее за руку и вывел на авансцену. Это был, как пишут биографы, «звездный миг» Гладковской, ее коснулось «крыло бессмертия» Благодаря Шопену имя ее сохрани­лось в истории искусства.
Сочиненный Шопеном 3 октября 1829 года, еще до знакомства с Гладковской, и посланный Войцеховскому с признанием, как сказано в письме, в верной службе своему идеалу, Тринадцатый вальс (ре-бемоль мажор, ор. 70, № 3) - действительно «вальсик» в две страницы нотного текста. Крестиком Шопен отметил средний эпи­зод, где два голоса, «женский» и «мужской», поют дуэтом. Нет оснований сомневаться в искренности Шопена, по­святившего этот вальс Констанции Гладковской. И все же его изысканная музыка, капризно-изломанная началь­ная мелодия кажется не очень отвечающей облику хруп­кой и нежной Констанции. Не слышны в мелодиях этого вальса, с его умеренно-сдержанным движением, и ро­мантические порывы влюбленного юноши, тайно покло­няющегося «своему идеалу».
Между тем в 1829 и 1830 годах, в «эпоху Констанции Гладковской», Шопен сочинил еще три вальса. Это, преж­де всего, знаменитый и столь популярный Десятый вальс (си минор, ор. 69, № 2), полный поэтической грусти, иногда даже публиковавшийся под названием «Меланхолический вальс», хотя сам Шопен такого названия не давал.
Затем Четырнадцатый вальс (ми минор, без опуса), в еще большей степени отразивший нежный образ Кон­станции и чувства юного Фридерика. Четырнадцатый - один из самых изящных и поэтичных вальсов польского композитора. Краткое вступление, взлетающее вверх бурным и стремительным пассажем, завершается востор­женным возгласом. В самом вальсе поражает сочетание легкости, хрупкой нежности, грациозности, воздушной полетности - и страстной порывистости. Есть в его му­зыке и мажорные просветления, и патетические преуве­личения.
Но особенно примечателен эпизод в самом конце пье­сы, действительно достойный быть отмеченным крести­ком: в естественное течение основной мелодии вдруг врывается резкий и острый аккорд, словно рушатся на­дежды и «все проваливается в тартарары»... Такой прием встретится впоследствии и в других произведениях Шо­пена; особенно впечатляет он в знаменитой Второй бал­ладе с ее подлинно трагической концовкой. Но здесь, в Четырнадцатом вальсе, трагедия еще не очень значи­тельна: Шопен молод, влюблен, полон надежд и трепет­ного ожидания...
Наконец, Первый вальс (ми-бемоль мажор, ор. 18) - последний из созданных в Варшаве, совершенно отлич­ный от трех предыдущих, полный радости и света. Весной 1830 года в одну из встреч с Гладковской в ее скромной и уютной комнатке, когда Шопен сидел за фортепиано и импровизировал, он, набравшись храбрости, признался Констанции, что уже ровно год, как влюблен в нее, - и это признание было встречено благосклонно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48