ее див­ным пением заслушиваются очарованные рыбаки, чьи лодки разбиваются о подводные камни. Многие поэты, писатели, художники обращались к сюжету красивой легенды; наибольшую популярность приобрело прекрас­ное стихотворение «Лорелея» Генриха Гейне, написан­ное в 20-х годах прошлого века. Оно породило много му­зыкальных версий; и одна из них, правда косвенная,- упомянутый вальс Иоганна Штрауса, созданный в начале 40-х годов.
В интродукции вальса «Лорелея» слышны гордые фан­фары, как призывный клич Лорелеи, прозвучавший над просторами Рейна; из этих фанфар вырастает тема пер­вого вальса. Если многим другим вальсам Штрауса свой­ственны импульсивность, острые ритмы, изощренное дви­жение, то мелодии «Лорелеи» льются широко и приволь­но, в них рисуются и плавные перекаты волн, и легко скользящие по волнам лодки рыбаков. И если в большин­стве вальсов для выражения законченной музыкальной мысли (первое колено танца) Штраусу было достаточно 16 тактов, то в «Лорелее» он дал несколько 32-тактных построений, что также способствует впечатлению ши­роты и простора, плавности течения музыки. Очень хоро­ша кода вальса, здесь вновь звучат горделивые фанфары, и завершается вальс как поэтическое, подернутое дымкой легкой грусти расставание с прекрасной легендой, с кра­савицей Лорелеей. И лишь в последний момент, словно вдруг спохватившись, что это все-таки вальс, а не кон­цертная пьеса, композитор завершает его традиционной помпезно-громкой концовкой.
Следуя существовавшей традиции, Штраус давал сво­им вальсам самые разнообразные названия. Лишь иногда они отвечали характеру музыки, но чаще были самым общим поэтическим символом: «Мечты летней ночи», «Розы без шипов», «Алмазы». Среди названий встречает­ся немало женских имен: «Вальс Габриэлы», «Цецилия», «Вальс Марии». Эти посвящения имели, вероятно, свой прямой адрес, который сейчас уже трудно отыскать. Не­которые свои опусы Штраус посвятил выдающимся ар­тисткам: «Шведские песни» - знаменитой шведской пе­вице Женни Линд (в пятом вальсе его цепочки звучит подлинная шведская иесенно-танцевальная мелодия), «Лепестки роз» - известной австрийской певице Каролин Унгер, участнице первого исполнения Девятой симфонии Бетховена, а вальс «Тальони» - знаменитой итальянской балерине Марии Тальони, чья блистательная карьера началась в Вене в дни молодости Штрауса (одной из ее лучших партий была главная роль в балете Адана «Дева Дуная»).
Иоганн Штраус охотно писал вальсы на заказ, для студенческих или цеховых балов, для различных празд­неств и торжественных событий. Некоторые названия го­ворят сами за себя: «Бал юристов», «Бал художников», «Бал инженеров». Для студентов факультета права Вен­ской высшей школы был написан вальс «Конкордия» («Согласие»), а для студентов-медиков - вальсы «Танцевальный рецепт», «Эфирные мечты» и «Сердечные звуки»; как видим, в двух последних названиях компози­тор воспользовался многозначностью слов «эфир» и «сердце». Некоторые названия более специфичны, напри­мер «Средство против сна»; действительно, зажигатель­ная музыка этого вальса могла разбудить и вывести на танцевальный круг даже флегматика. Впрочем, такова музыка большинства вальсов Штрауса - стремительная, жизнерадостная, так и подмывающая пуститься в неисто­вое вальсовое кружение.
Покорив Вену и венцев, Иоганн Штраус захотел поис­кать славы за пределами Австрии, и это ему удалось. Уже первые выступления со своим оркестром в чопорном Берлине принесли Штраусу большой успех. Победа была одержана и в Париже, где венскому королю вальса вы­разили свое восхищение Керубини и Мейербер, Берлиоз и Лист. Капелла Штрауса выступила во дворце Тюильри перед королем Франции Луи-Филиппом и его гостем ко­ролем Бельгии Леопольдом. Из Франции путь капеллы лежал в Англию, где в Лондоне как раз происходили торжества, связанные с коронацией новой английской королевы. Штраус принял участие в королевских балах, для чего написал блестящий вальс под названием «Присяга на верность британской королеве Виктории»; музыка интродукции этого вальса напоминает торжест­венный гимн. Немало концертов дали Штраус и его ка­пелла во дворцах и замках английской знати. Вскоре композитор сочинил новый вальс «Мирты» к бракосоче­танию королевы Виктории и принца Альберта.
Это новое направление деятельности Иоганна Штрау­са, его поиски успехов в кругах великосветской знати свидетельствовали об известном отходе композитора от демократических позиций. Правда, при первом выступле­нии в Вене, после долгих зарубежных гастролей и дли­тельной болезни, Штраус был встречен с энтузиазмом: его все еще любили. Однако на политической ориентации композитора прошедшие события, несомненно, сказались, и, когда в Вене разразилось революционное восстание 1848 года, Штраус оказался в лагере правительственных войск, боровшихся против восставших. А по другую сто­рону баррикад, среди восставших, был его сын Иоганн Штраус-младший.
* * *
Вальсы Йозефа Ланнера были в России довольно популярны, что нашло отражение в ряде произведений русского искусства. Так, ланнеровский вальс упоминается в стихотворении А. Н. Плещеева «Бал» (1845, приводим отрывок):
Я помню бал. Горели ярко свечи...
За пестрою толпой следил я в стороне,
Но не искал мой взор отрадной встречи,-
Я никого не ждал, и скучно было мне.
Вдруг Ланнера послышались мне звуки -
Унылый вальс! Знаком он сердцу с давних дней,
И вспомнил я любви тревожной муки,
Я вспомнил блеск давно угаснувших очей!
В «стихотворении в прозе» И. С. Тургенева «Как хороши, как свежи были розы» (1882) есть такие строки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48