Он не в силах сказать ей всю правду. Сказать, как он обрадовался, когда Тресси велела ему уйти, как трусливо бежал, только бы не видеть, не слышать всего этого… как всегда бежал от того, чего не мог перенести.– Что нам теперь делать? – глухо спросила Тресси. – Самое главное сейчас – чтобы Калеб выжил.– Калеб?Девушка серьезно кивнула.– Да, Калеб Рид. В честь моего дедушки. Дули отказался от сына, значит, мальчик не будет носить его имя. Если хочешь, будем звать его Кэл. Правда, красиво звучит?Рид шумно кашлянул. Господи, и что это на него нашло? Тресси говорит так, словно они и впрямь решили взять мальчика с собой, вырастить и воспитать маленького полукровку… Он резко отстранился и встал.– Пойду поищу ему молока, – отрывисто сказал он. – Живут же здесь где-то люди… а у них наверняка сыщется корова либо коза. Ты останься здесь, с ним, и жди меня. Так будет лучше всего.От страха у Тресси перехватило дыхание. Что, если Рид не вернется?– Почему бы нам просто не отправиться в форт Ларами? – едва слышно спросила она.Рид присел в углу хижины, разбирая остатки припасов. Не так уж много у них осталось съестного, думал он. Просто чудо, что этот мерзавец не забрал все подчистую. Должно быть, побоялся шарить в вещах, чтобы не разбудить Тресси и Рида. Немного, муки, сахар, две пригоршни бобов и бурдюк с водой. Проклятье, он украл даже седельные сумки! Рид поднялся и, обернувшись, увидел, что Тресси неотрывно смотрит на него, терпеливо ожидая ответа.– Пешком нам такого пути не одолеть. До форта отсюда самое меньшее два дня, и то верхом. За горами лежат степи. Там ветрено и стоит невыносимая жара. Нет, лучше будет, если ты останешься здесь.Тресси эта идея была не по вкусу, но она хорошо понимала, что Рид прав. Калеб должен подрасти и окрепнуть, прежде чем он сумеет благополучно перенести такое путешествие. Минуту она в упор, испытующе глядела на Рида, но он ответил таким же прямым, недрогнувшим взглядом. Можно ли ему доверять? А разве у Тресси есть выбор? Она чуть заметно пожала плечами и выудила из-под тюфяка свой узелок с деньгами.– Возьми, тебе пригодится.– Что это? – спросил Рид, протянув руку.– Деньги, – терпеливо пояснила Тресси. – Чтобы купить молока.– Да откуда они у тебя?– Какая разница? Возьми.Рид молча спрятал узелок и принялся с нарочитым тщанием прикреплять к поясу бурдюк с водой. У него есть проблемы и поважнее, чем ломать голову, отчего Тресси так старательно прятала от него эту паршивую горсть монет. Рид и сам бессовестно лжет ей, позволяя надеяться, будто они сумеют спасти новорожденное дитя. Разве может он прямо заявить ей, как мало у него шансов добыть в этих краях молоко и вернуться, пока еще не станет поздно? Нет уж, лучше им и впредь хранить друг от друга свои секреты.Тресси не знала, что и думать. Этот человек то нежен и близок, то в один миг становится холодным, чужим. Мелькнула мысль, что Рид и прежде бежал от ответственности, а значит, вполне способен проделать это вновь. Тресси сердито отогнала предательскую мыслишку. Калеб морщился и капризничал, отплевываясь от сахарной воды. Сколько еще он сможет продержаться на этой скудной пище, если ее вообще можно так назвать.Рид шагнул к дверям, обогнув Тресси и малыша, – он и сам не знал, что натворит, если ей напоследок вдруг захочется обнять его.На пороге он бросил, не оборачиваясь:– Я постараюсь вернуться побыстрее. Ружье оставляю здесь, в углу. Оно заряжено, – кратко добавил Рид. И ушел.Тресси молча смотрела на зиявший пустотой проем двери, покуда шаги Рида совершенно не стихли. Пригревшись на утреннем солнышке, снаружи все громче распевали птицы. Калеб так и заснул у нее на руках, и девушка бережно уложила его на постель. А затем, повинуясь безотчетному порыву, вдруг упала на колени и низко склонила голову, уткнувшись лбом в край тюфяка. Ей хотелось помолиться, но в мыслях непрестанно звучало лишь: «Господи, господи!», и Тресси повторяла эти слова вновь и вновь, с невиданным прежде рвением.– Господи, – твердила она, – боже милосердный, об одном прошу – только бы малыш не умер! Только бы выжил!Очнулась она оттого, что колени заныли от долгого, стояния на жестком полу. Тресси не знала, сколько времени минуло с тех пор, как ушел Рид, и это ее тревожило. Интересно, как скоро она поймет, что он так и не вернется? И что ей делать тогда? Кроха Калеб покуда спит, но очень скоро он проснется и будет голоднее прежнего. Тогда ему уже будет мало сахарной воды, а если даже он не станет плакать – много ли времени надо новорожденному младенцу, чтобы умереть с голоду без капли молока?Тресси вышла из хижины и загляделась на утреннее небо. Там, на западе, клубились тучи, густые и белые, точно кислое молоко. * * * Едва хижина скрылась из виду, как Рид принялся искать тропы, идущие по берегу. Где-то там непременно должна быть фактория. Если прежде он старательно избегал на своем пути человеческих поселений, то теперь так поступать нельзя – ради малыша. Лишь безумец может надеяться, что ему повезет наткнуться на заблудившуюся козу либо корову, которая только и ждет, чтобы ее подоили. К полудню Рид наткнулся на утоптанную тропу. Индейцы или белые, но какие-то люди явно пользовались ею часто. Быть может, здесь проходили даже солдаты, хотя Клинг и говорил, что все они сейчас сражаются на войне. Страна велика, и вряд ли Риду выпадет недобрый случай столкнуться с теми, кто знает его по службе у Квонтрилла или со времен сражения у Пи-Ридж, а уж солдата-янки здесь и вовсе не встретишь. Рид понимал это и тем не менее нервничал.Фактория представляла собой низкую бревенчатую хижину без окон и навес, под которым были привязаны несколько коней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101