Рид оторвался от списка, над которым трудился весь вечер. Неяркий свет лампы играл медными отблесками в густых волосах Тресси, смягчая горькие складочки в уголках ее полных губ. В белой ночной сорочке, стянутой у горла изящной синей ленточкой, Тресси была чудо как хороша – у него даже сердце заныло. И потому Рид пропустил мимо ушей ее последнюю реплику – и, как потом выяснилось, напрасно…– А знаешь, они ведь правы, – пробормотал он, задумчиво грызя кончик карандаша.– Кто прав и в чем?– В старательских лагерях тебе и вправду будет грозить опасность. Там слишком много мужчин, месяцами не видевших женщин.– Здесь я не останусь! – Тресси ужаснулась при мысли, что Рид опять хочет бросить ее одну.У него перехватило дыхание.– Да я и сам тебя не оставлю. Просто я подумал, что…– Ты ведь даже не знаешь, как выглядит мой отец!– Жизнь старателя чересчур трудна, Тресси, а для женщины – трудна вдвойне. При чем тут твой отец?Девушка беззвучно заплакала. Слезы текли ручьем, и она даже не пыталась их скрыть.– А, дьявол! Видеть не могу, как ты плачешь. – Рид выбрался из кресла, бросил карандаш и уселся на кровать рядом с ней. Тресси тотчас упала к нему на грудь и разрыдалась еще пуще, крепко обхватив руками его шею.– Если ты меня бросишь, я умру! – всхлипывая, проговорила она. Мир, еще недавно такой прочный, снова зашатался. Она была готова на все – только бы Рид взял ее с собой.Рид крепко прижал к себе Тресси, неуклюже гладя ее по волосам, заплетенным в косу. Ей слишком многое довелось пережить – грех причинять ей новые страдания.– Успокойся, малышка, не плачь. Я тебя не оставлю. Мы вместе разыщем твоего отца или узнаем, что с ним сталось. А потом… потом… – Он умолк, не зная, что сказать, но Тресси договорила за него:– Потом мы сможем уйти и начать новую жизнь. Рид молча кивнул. Одно он знал точно – нельзя допустить, чтобы Тресси отправилась на поиски в одиночку. Стало быть, у него нет иного выхода, кроме как поехать с ней. Уж лучше ему шарахаться от синих мундиров или рисковать нечаянной встречей с головорезами Квонтрилла, чем с ужасом гадать, что может приключиться с Тресси в этих диких краях.Снаружи, на улице ночная тьма взорвалась вдруг выстрелами и громкими воплями.– Черт, да что там еще стряслось? – пробормотал Рид.Они разом вскочили и подбежали к окну. На улице метались всадники, гарцуя, вопя и неистово паля из ружей. Толпа все прибывала, и теперь в комнату донесся какой-то шум из коридора. Рид и Тресси опрометью ринулись к двери.– Что, черт возьми, происходит? – крикнул Рид усатому человечку, который бежал по коридору, на ходу торопливо застегивая брюки.– Война закончилась, парень! Закончилась! Говорят, что Ли капитулировал. Не знаю, где это случилось, но войне конец.Рид, покачнувшись, отступил в глубь комнаты и с грохотом захлопнул дверь. Итак, война закончена. Рид ненавидел войну, ненавидел убийства, насилия, поджоги и грабежи, и все же он со страхом думал о дне, когда она закончится. Теперь-то начнется иная война, самая кровавая и разрушительная. Солдаты-янки хлынут на западные территории, и индейцы, которым до сих пор удавалось как-то сохранять свои земли, будут окончательно уничтожены. До чего же трагично, что в такой большой стране не сумели ужиться рядом белые и краснокожие! Рид чуял кровавый запах грядущих боен и знал, что в этой войне будет вынужден принять сторону белых. Хотя его до сих пор влекло к соплеменникам матери, на самом деле он не индеец – ни плотью, ни духом.– Рид, да что с тобой? Война закончилась! Разве это не чудесно? Теперь все солдаты смогут вернуться домой. – Тресси нетерпеливо дернула его за рукав. – Да в чем дело? Ты побелел как полотно.– Ничего, – тихо сказал он, – все в порядке. – И, взяв руки Тресси в свои, поднес к губам, засмотрелся в ее зеленые, сияющие глаза. – Так, просто вспомнилось кое-что. Впрочем, это дело прошлое, а нам нужно смотреть в будущее. Скоро на запад двинутся целые орды поселенцев. Поверь мне, такого размаха здесь до сих пор не видывали. И если мы хотим найти местечко для себя – придется поторопиться.Он отвел Тресси к кровати.– Сядь и выслушай. Мне тут кое-что пришло в голову. Когда я служил в «Дакотской транспортной», много болтали о смерти одного старого возницы.Тресси ничего не понимала. С какой стати Рид заговорил вдруг о каком-то покойном старикашке?– Так вот, – продолжал он, – вся соль в том, что этот возница оказался… женщиной. И никто даже понятия не имел об этом, пока не начали обмывать тело.Тресси недоверчиво воззрилась на него.– Ну и что?– А то, что в этом и есть наше спасение. Мы острижем твои роскошные волосы – хотя видит бог, как мне трудно на это согласиться! – и обрядим тебя мальчишкой. Тогда к тебе никто не будет приставать. Что скажешь? По-моему, идея превосходна!Моргая, Тресси уставилась на его веселую ухмылку.– Ma… мальчишкой?– Ну да, неужели не ясно? Будешь моим младшим братцем.– Рид, ты шутишь? Наверняка шутишь. Да ведь меня сразу разоблачат!– Да почему же? Кто вообще обращает внимание на мальчишек? Люди ненаблюдательны, Тресси. Подумай о той старухе-вознице – ведь она всю жизнь скрывала свое естество, и никто даже не засомневался. В конце концов, это всего на пару месяцев – пока будем искать по старательским лагерям твоего отца. А потом ты опять станешь моей славной девочкой. Вот увидишь, все будет отлично!Рид говорил так убежденно, что Тресси подошла к умывальнику и принялась разглядывать свое отражение в старом волнистом зеркале.– Жаль, что я не могу отрастить усы! – неловко пошутила она.Рид подкрался к ней сзади и руками обвил ее талию.– Ну-ну, не увлекайся!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101