Мешковатые брюки соскользнули к ее ступням, обнажив стройные ноги.– Тресси! – грозно предостерег Рид и тоже встал, поспешно сунув в рот последний кусок лепешки. – У нас полно работы.Одним ловким движением девушка выскользнула из рубашки и отбросила ее прочь. Теперь она стояла перед Ридом совершенно нагая, и лесные тени играли на ее нежной коже, подчеркивая вызывающую округлость грудей. Солнечный свет огненными искрами вспыхивал в ее волосах, за спиной мерцала и звенела радужная завеса водопада.– Поди сюда, Рид, – сказала она тихо и вкрадчиво, – или я сама к тебе приду.И провела пальцем по ложбинке между грудей, многозначительно опускаясь все ниже и ниже, к заманчивому треугольничку золотистых курчавых волос.– Ах ты, маленькая дикарка! – со стоном выдохнул Рид, сбрасывая рубашку. Он раздевался медленно, с той же томной чувственностью, какой недавно дразнила его Тресси. Оставшись без одежды, он, однако, не двинулся с места, и тогда девушка обхватила ладонями свои тяжелые груди и дразняще сжала пальцами твердые розовые соски.Рид пошатнулся, но устоял. Он лишь зачарованно глядел на нее из-под полуопущенных век. Желание с такой силой обуяло Тресси, что она едва удержалась на ногах. Нагой, мускулистый силуэт Рида виделся ей, словно сквозь дымку сна – блики лесного солнца играют на смуглой коже, узкие сильные бедра напряжены, и ветер прихотливо перебирает длинные черные волосы. Он словно возник наяву из ночных соблазнительных грез. Теперь Тресси знала, что за внешней мужественной красотой есть еще доброта и нежность, и именно потому Рид был для нее единственным мужчиной в мире.Не в силах дольше терпеть, она умоляюще протянула руку к Риду. Он внял ее мольбе. Шагнув к Тресси, он провел рукой по ее высокой груди. Тресси охватила сладостная, нестерпимая дрожь. Ладонь Рида скользнула ниже, ниже… и вот уже он, опустившись на колени, ласкал поцелуями ее истомленное лоно. Тресси откинула голову и закричала, исступленно упиваясь этой лаской. Не в силах больше устоять на ногах, она тоже опустилась на колени и прильнула к Риду. От него исходил запах кожи и мускуса – пьянящий, неизъяснимый, мужской аромат, который пробуждал в ней дикую, почти первобытную страсть. Слившись воедино, они опустились на влажный зеленый мох и так, не размыкая объятий, соскользнули на мелководье. Чистая прохладная вода омывала их разгоряченные тела, колыхаясь и всплескивая в ритме безудержной страсти.Рид застонал, взмывая к вершинам острого, почти нестерпимого блаженства. Что за женщина! Ради нее он убьет кого угодно или умрет сам, сделает что угодно, лишь бы она была счастлива. Даже если они, упаси бог, расстанутся – Тресси все равно будет с ним, в его душе. Там она останется навсегда. И все же он готов на все, почти на все, только бы она была рядом.Той ночью ему снилось бегство. Он бежал во сне от соплеменников матери с их первобытными жестокими ритуалами, бежал от войны и жестокости белого человека, жестокости, которая недоступна даже самому кровожадному дикарю. Хуже того – он бежал от себя самого, от своих страхов и глубоко запрятанной трусости.Рид проснулся в холодном поту и потянулся к Тресси. Ему на секунду показалось в полусне, что она последовала за ним в бездны кошмара и узнала наконец, каков он на самом деле.Тресси вздохнула во сне и, что-то пробормотав, теснее прижалась к нему. Рид обнял ее, страшась в душе того дня, когда должен будет поведать ей всю правду о своей трусости и низости. Он долго еще не мог уснуть. * * * Наутро Рид оседлал чалого жеребца, сунул в карман кисет с найденным золотом и крепко поцеловал Тресси.– Ружье я оставлю тебе, – сказал он. – И постараюсь не задерживаться.Она сжала его ладонь, затем поднесла ее к своим губам.– Со мной ничего не случится, – сказала она. – А вот ты будь осторожен, не то после той истории с казнью, чего доброго, угодишь за решетку.– Я-то? – Черные глаза Рида блеснули. – С какой стати? Я же был всего лишь невинным зрителем, в отличие от некоторых. – И улыбнулся, увидев ее сердитую гримаску. – Да оставь, Тресси, они давным-давно утихомирились. К тому же здесь нет ни солдат, ни слуг закона. Все будет в порядке, вот увидишь.– Ты взял список?Рид кивнул и похлопал по карману рубашки.– Я люблю тебя, детка. Ну, ничего не бойся.– Не буду. – Тресси отступила на шаг, и Рид вскочил в седло. Миг спустя чалый уже вброд пересек ручей и направился к дороге.Тяжело вздохнув, Тресси вошла в воду и принялась зачерпывать со дна горсти песка. Покуда жара не спадет, она поищет золото, а уж потом, по вечерней прохладе, отправится в лес за ягодами. Тресси, правда, не знала, какие ягоды встречаются в здешних местах. На плато Озарк сейчас, должно быть, зловредные колючие заросли усыпаны спелой до черноты ежевикой и лесные поляны красны от сочной, сладкой брусники. Она вспомнила терпкие красные сливы, которыми лакомилась прошлым летом вместе с юной индианкой по имени Горький Листок. Может быть, и здесь растут такие же. Пожалуй, вначале нужно поставить на огонь бобы.Она разворошила раскаленные угли, подвесила над ними котелок и принялась горстями насыпать в воду сухие бобы. Поглощенная этим занятием, Тресси не услышала шагов. Она вообще не подозревала, что здесь кто-то есть, покуда сильная рука не обхватила ее сзади стальным кольцом. Мешок накренился, и бобы посыпались на землю. Неизвестный легко оторвал Тресси от земли, стиснув так, что она едва не задохнулась.– Тихо, цыпочка, – выдохнул он, обдав шею Тресси жарким зловонным дыханием, – тихо, не то, ей-богу, хребет сломаю!И для вящей убедительности напавший так сильно сдавил ее грудь, что девушка обвисла в его руках, потеряв сознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101