– Моя мать, вопреки тому, что она говорит, очень больна. Я рассчитываю на твое благоразумие. Поле боя уже усыпано жертвами. Ты. Я. Мэрили.
– Ты забыл еще одну, Сару.
– Я очень огорчен смертью Сары, но не вздумай расстраивать этим мою мать. Если ты это сделаешь, клянусь, что не прощу тебе.
Кортни отступила на шаг, напуганная угрозой, скрытой в его словах, и тоном, которым они были сказаны.
– Клянусь, я не скажу твоей матери ни слова о наших истинных отношениях, – пообещала она.
Он посмотрел на нее, как будто желая что-то сказать, но потом передумал и испытующе заглянул ей в глаза.
– Твои губы гонят меня, но глаза не могут лгать. Глаза – это зеркало души. И они говорят правду.
Брэндэн удалился. Кортни видела, как его экипаж направился к Чарлстону.
Близилась осень. Кортни была занята бесконечными беседами с Кэтлин, которая интересовалась всем: ее детством, семьей, тем, как за ней ухаживал Брэндэн. Обо всем, кроме ухаживания, она рассказывала правду. На вопросы же об ухаживании она отвечала уклончиво, либо просто лгала.
Кэтлин не скрывала, что обожает своего сына.
– После смерти его отца он стал для меня единственной опорой. Мне казалось, что я мешаю ему жить. Я настаивала, чтобы он женился, но он говорил, что ему некогда. Он и на Мэрили-то собрался жениться потому, что ему надоели мои приставания, хотя и не признавался в этом. Я ругала себя, но мне так хотелось внуков. Это были мрачные дни, но ты принесла свет.
В такие минуты Кортни прикусывала язык, чтобы не проговориться об истинных отношениях с Брэндэном, но данное ему слово держала. С течением времени отношения с Кэтлин становились все проще и проще.
В начале декабря, когда они делали украшения для Рождества, Кэтлин стала задавать вопросы о Саре.
– Она была похожа на тебя?
Кортни охватило волнение.
– Да нет, не очень, – отвечала она, шпигуя гвоздикой апельсиновые дольки.
– Какая жалость! Такая молодая и такой несчастный случай, – говорила Кэтлин, обваливая фрукты в смеси пряностей.
Кортни показалось, что она ослышалась.
– Несчастный случай? Но… – машинально переспросила она и запнулась. Она поняла, что проговорилась. По выражению лица Кэтлин Кортни поняла, что та и в самом деле считает смерть Сары результатом несчастного случая. Брэндэн солгал своей матери – зачем?
Но было уже поздно. Кэтлин уловила нотку смущения в ее голосе.
– Ведь это был несчастный случай? – переспросила Кэтлин.
– Ну, не совсем, – ответила Кортни, запинаясь.
– Тогда что же это было? – Кэтлин положила свою дрожащую руку на плечо Кортни.
– Брэндэн хотел избежать…
– Говори! – Кэтлин так сжала плечо Кортни, что ее ногти впились в тело.
– Она… покончила с собой.
– Брэндэн, – прошептала Кэтлин, выпустив плечо Кортни и уронив на пол сосуд с пряностями, который разбился вдребезги, а пряности рассыпались по всему полу. Не замечая этого, она закуталась в шаль и произнесла: – Я устала. Пойду лягу.
Ее лицо стало белым, как полотно, что испугало Кортни.
– Позвольте мне проводить вас, – сказала она, но Кэтлин отмахнулась и позвала Клару, которая сразу же прибежала из кладовой.
– Щас, миз Кэтлин, вы не можете быть одна. Вы бледный, как простыня, который лежал на солнце.
– Она испытала потрясение, – сказала Кортни, – ей необходим хороший отдых.
Клара повела Кэтлин из кухни.
– Я обваляю оставшиеся фрукты вместо вас, – заверила Клара, подводя Кэтлин к лестнице.
– Когда они будут обработаны, их надо сушить по крайней-мере три недели, – говорила Кэтлин, медленно взбираясь по лестнице, – затем мы положим их в сеточки и привяжем к ним ленточки.
– Так мы и сделаем, миз Кэтлин, – сказала Клара.
– Может быть, нам использовать тот симпатичный красный шелк и бархатные ленты, что Брэндэн привез мне из Франции?
– Вы может использовать все, что вам нравится, миз Кэтлин.
Кортни сидела за кухонным столом и пыталась осмыслить происходящее. Почему Кэтлин так реагировала на известие об истинной причине смерти Сары и почему она назвала имя Брэндэна? Может быть, она подозревает, что Брэндэн сыграл какую-то роль в ее смерти? А если так, то почему?
Эти мысли не покидали Кортни и вечером. Измучившись, она рано ушла спать, но сон не шел. Когда же она, наконец, задремала, ее разбудили тоскливые звуки фортепьяно. Она накинула шаль и спустилась вниз. Подойдя к музыкальной комнате, она услышала рыдания. Кэтлин сидела на табурете, ее пальцы извлекали из инструмента красивую жалобную мелодию.
Когда Кортни вошла, Кэтлин прекратила игру.
– Я тебя разбудила?
– Нет, – солгала Кортни. – Я читала. Она села рядом.
– У Сары были большие способности к музыке, и я всегда ей завидовала.
– Я стараюсь играть хотя бы раз в день. Это поддерживает гибкость пальцев.
Она несколько раз сжала и разжала пальцы.
– Сара была счастлива?
– По крайней мере, она казалась такой.
– Тогда почему… она покончила с собой?
– Она была беременна, а отец ребенка не мог жениться на ней.
– Он, что, был женат?
– Я не знаю, – пожала плечами Кортни.
– Она была таким прелестным ребенком, – продолжала Кэтлин.
Кортни остолбенела от удивления.
– Вы что, знали ее?
– Я жила в Англии и видела вас еще совсем маленькими детьми. Я хорошо знала твоих родителей, еще при жизни твоей матери.
Брэндэн никогда не говорил, что его мать знакома с ее семьей, хотя и знал об этом.
– У меня сохранились очень смутные воспоминания о матери. Она была красива?
– Все считали ее красивой женщиной, целиком посвятившей себя детям.
– Так же, как отец посвятил себя ей.
Кэтлин кивнула с полуулыбкой.
– Да. Это верно.
– Мне помнится, что ее голос был очень мелодичен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111