– Прости. Я уже начал привыкать. Но, конечно же, это неправда?
Что-то в его голосе изменилось. Он не дразнил ее. Он был таким же уязвимым и тоже не видел выхода.
– Ты не можешь остаться, а я не могу уехать. Даже если… мы захотим большего, ничего не выйдет.
– Знаю. Наверно, это настоящий ад: вдруг обнаружить змея в саду Эдема?
– Нет. Это не ад, а ты никакой не змей. Ты необыкновенный, красивый мужчина, даже если сам так не думаешь. Ад наступит, когда ты уйдешь.
Коултер вообще не задумывался, какой он, а с начала войны это его просто не волновало. Но от слов Сабрины у него потеплело на сердце.
Несколько следующих дней он пилил деревья и помогал парням, укреплявшим туннель. Они работали без перерывов, как будто чувствовали, что скоро покинут эти места навсегда. Карл почти совсем выздоровел, ирландец ходил без костыля.
Вечером накануне отъезда в форт Мэри робко высказала свою просьбу:
– Капитан Коултер, Изабелла и я хотели бы попросить вас…
Коултер стоял с охапкой дров и терпеливо ждал, пока Мэри наберется смелости высказать просьбу. Он уже искренне привязался к женщинам этой семьи, особенно к Мэри, которая явно благоволила к ученому Тайлеру.
– Вы… не могли бы… научить нас танцевать?
Коултер изумился, но, подумав, понял, что они выросли в этой глуши, обделенные многими радостями жизни.
– Буду польщен, Мэри. Конечно, я уже давно не танцевал. Но если вам удастся уговорить ирландца сыграть на губной гармошке, с удовольствием буду учителем.
Вскоре всё, кроме Сабрины, собрались в амбаре. Никто не настаивал, чтобы Сабрина присоединилась. Да и не по ней все это. Танцы – занятие для беспечных. Она никогда не задумывалась о них, пока Коултер однажды не закружил ее в вальсе. Но, оставшись одна, она почувствовала странную тоску в груди, а ноги так и просились в пляс под доносившиеся звуки гармоники.
– Немедленно прекрати эти глупости, – приказала она себе. Надо развести огонь в камине и еще почистить ботинки. Потом она распустила волосы и тщательно расчесала их. Но ноги… так и двигались в такт музыке. А память вызывала восхитительные картины, как нежно держал ее Коултер, как она двигалась вслед за ним, подчиняясь естественному ритму. И два тела слились в едином порыве. Это же… как занятия любовью! Даже не сообразив, что делает, она пошла к амбару.
Коултер мгновенно ощутил ее присутствие. Она стояла в дверях. И его чувства как бы слились со звуками музыки, с прикосновением и ароматом единственной для него женщины – Сабрины. Грациозно ведя Изабеллу в танце, он двинулся в сторону двери, чтобы оказаться рядом с Сабриной, когда мелодия подошла к концу.
Рассмеявшись, Изабелла отступила на шаг, сделала реверанс и закружилась в вальсе назад к Карлу, молча наблюдавшему за танцорами. Карл тут же усадил ее рядышком.
– На Востоке устраивают балы-маскарады, там не знаешь, с кем танцуешь, пока не пробьет полночь.
– Как чудесно! – воодушевилась Изабелла. – Я бы нарядилась единорогом, с белым рогом во лбу.
– Неудобно было бы танцевать, – ухмыльнулся Карл.
– А вы кем бы нарядились? – спросил Тайлер у Мэри.
– Не знаю. Может, каким-нибудь персонажем из сказки?
Ирландец, облизнув пересохшие губы, взглянул на Лорин, сидевшую у его локтя:
– Моя мама любила музыку. Вот я и научился играть. Но она никогда не слышала моей игры.
– Почему?
– Умерла. Но мне нравится думать, что музыка поднимается прямо на небеса. Я как бы разговариваю с ней.
– Она наверняка узнает ваши мелодии. Потанцуйте со мной, мистер Макбрайд, – удивила его Лорин.
– Ой, нет, боюсь, из меня танцор плохой.
– А я вообще не умею танцевать. Будем учиться вместе.
– А музыка?
– А разве нельзя петь?
– Ой-е! – И взяв Лорин за руки, ирландец запел сначала робко, потом все больше воодушевляясь.
Ирландская колыбельная, нежная и трогательная, ласково поплыла под сводом амбара. И, казалось, слова «спи, милое дитя, и проснись милой Женщиной» как нельзя лучше подходили для танца. И если танцоры и были неуклюжи, никто этого не заметил.
Лампы мигали. Танцоры в другом конце амбара сделали передышку, а Коултер протянул руки и вывел Сабрину в темноту ночи.
«Спи же, милое дитя, спи. Проснись любящей женщиной!»
На следующее утро мысли всех были заняты предстоящей поездкой, которая вызывала самые противоречивые чувства. Мэри, к своему величайшему удивлению, с нетерпением ждала поездки в форт, ведь у нее никогда еще не было такого замечательного платья. Так как каркасы на нижних юбках не сохранились, платья пришлось основательно укоротить, зато из остатков материи Мэри сшила чудный чепчик под стать платью. Бережно уложив наряд в сумку, она надела свою обычную юбку с блузкой. К тому времени, когда она уложила волосы и спустилась с чердака, настроение резко изменилось, и она чуть не тряслась от страха. Сегодня Тайлер окончательно убедится, что она ему не пара. И увидит, что воображение сыграло с ним злую шутку. Она была всего-навсего простушка, недостойная ехать с ним в Англию. Изабелла, вне себя от возбуждения, демонстрировала свое платье Карлу. Она разрывалась на части: ей хотелось и впервые появиться в обществе, и остаться с мужчиной, которого вылечила. А он становился все мрачнее и по мере приближения отъезда все больше замыкался в себе. Когда она спустилась по лестнице в голубом платье, то выглядела именно тем ангелом, который пригрезился ему в утро их первой встречи, когда он, открыв глаза, увидел ее улыбку. Карл болезненно скривился.
– Карл, да что с вами? Вы не хотите, чтобы я ехала?
– Делайте все, что пожелаете, – сухо ответил он. – Вы не моя собственность, да и я вам не указ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84