Губы же зарылись в ароматный каскад ее волос.
– Может, слишком давит корсет, а?
– Нет, – сказала она. Он не видел ее лица, но почувствовал, что она улыбается.
– Неприятное чувство?
– Н-нет, неприятным его не назовешь.
– Ну, так я хочу разделить его с тобой.
Осторожно проникнув за вырез платья, его руки легонько сжали груди Айрис, наслаждаясь их мягкостью и нежностью и слушая частые, неровные удары ее сердца.
– Адам, – простонала она, – о, Адам!
Она повернулась, прижавшись всем телом к его твердой груди. В голубых глазах отражалось сияние яркого утреннего солнца, а влажные губы приоткрылись в волнующем ожидании поцелуя. Это была не прежняя Айрис во всей своей многоликости. Нет. Здесь не было ни упрямицы Айрис Мерлин, ни чувственной кошки, ни холодной, как айсберг, Айрис-организатора. Перед Адамом стояла совершенно иная женщина, существующая в ином времени и мире, женщина-загадка. Притянув ее еще ближе к себе, Адам нежно обхватил своим ртом влекущие алые губы.
Испепеляющий жар. Неимоверная сладость. Радость открытия. Обоюдная нежность языков. Вкус двоих, смешавшийся в единый коктейль. Прошлое, настоящее, будущее, закрутившиеся в бешеном вихре чувств, пока время для них двоих не остановилось совсем.
– Адам, Адам…
Адам!
Время вновь выплыло из небытия и обрушилось на головы влюбленных, когда они меньше всего этого ожидали. Адам снова стал самим собой, Адамом Фримонтом, а не Уинни Роландом, держащим в объятиях Женщину-Радугу. А та вновь превратилась в Айрис Мерлин, библиотекаря из Миннеаполиса. Адам помотал головой, рассеивая остатки тумана.
– Адам, кто-то стучит в дверь. Наверное, Саманта.
– Саманта, – покорно повторил он. – Конечно. С твоей одеждой.
Он безропотно разжал объятия, и Айрис отступила на шаг. И оба посмотрели друг на друга.
Адаму казалось, что его протащили сквозь огонь, а затем на обожженное тело напялили грубую одежду. Сделав над собой неимоверное усилие, он поплелся к двери.
– Да иду я, иду.
Естественно, за дверью стояла запыхавшаяся, раскрасневшаяся Саманта.
– Я уж решила, что ты никогда не откроешь, – проворчала она. – В салуне напекли пончиков, ну я и задержалась на секунду – съесть парочку, а когда взглянула на часы… – Последовал тяжелый вздох.
– Ничего, Саманта, – послышался из-за спины Адама голос Айрис. Нетерпеливо протянув руку, она взяла из рук девочки бумажный пакет. – И как раньше женщины умудрялись носить подобные корсеты с утра до поздней ночи? Я готова разломиться пополам.
Саманта хихикнула.
– Но зато ты выглядишь просто потрясающе! Точно как леди с той картины.
– Угу, – поддакнул Адам, не сводя глаз с наполовину обнаженной груди Айрис. – Точная копия.
– Нет, – нахмурилась девушка. – Не точная. Спасибо, Саманта. Беги обратно в салун, может, там еще остались пончики.
– Но я хотела…
– Беги, – строго повторила Айрис. – Увидимся позже.
Саманта убежала, и Адам закрыл за ней дверь. А Айрис стояла посреди гостиной, вцепившись в пакет с одеждой.
– В какой комнате я могу переодеться?
– Налево – моя спальня, соседняя – кабинет.
Выбирай сама.
Айрис выбрала кабинет.
– Но мне понадобится твоя помощь, – смущении сказала она, – хотя бы в самом начале. Здесь, наверное, миллион крошечных крючочков и булавок, и все на спине.
– Ладно.
– Взбрело же Айрис Мерлин в голову заказывать платье, которое не наденешь и не снимешь без посторонней помощи! Наверное, у нее для этой цели есть горничная или что-то в этом роде.
– Может, горничная, может, муж, – сказал Адам. – Повернись.
Медленно и грациозно она повернулась.
– Адам? – не глядя на него, вдруг спросила она.
– Ммм? – После долгой, но неравной борьбы первый крючок сдался.
– Я думаю, нам больше не следует так целоваться.
– Ты думаешь? А почему?
– Даже не знаю.
– Скажи мне, что все в порядке, – процитировал ее слова. – Скажи хоть что-нибудь. Только не поворачивайся ко мне спиной.
– Я снова отталкиваю тебя, ты это хочешь сказать, да?
Расстегнув последний крючок, Адам ловко распустил шнуровку. Она слегка наклонила голову и принялась за застежку спереди. Знает ли она, думал Адам, что делает со мной один вид ее белоснежной спины, виднеющейся из-под расстегнутого корсажа? Может ли представить, насколько соблазнителен шелковистый локон, игриво сбегающий на шею?!
– Да. Именно это я и хотел сказать. Но сейчас, по крайней мере, ты признаешь, что действительно так делаешь.
– Как же мне быть? – Голос Айрис дрожал. – Ты говоришь, что хочешь меня, что жаждешь моих поцелуев, но что… что не хочешь любви.
Тяжелый запах роз испарился. Пахло ее чистой кожей, лавандой. Казалось, и честностью.
– Как бы я хотел, чтобы те слова никогда не были сказаны, – вымолвил, наконец, Адам.
– Но, тем не менее, ты их произнес.
– К сожалению.
– И так оно и есть.
– Да, – повторил он. – Так оно и есть.
Айрис судорожно вздохнула.
– Именно поэтому мы больше не должны целоваться. Ты можешь обещать мне это?
– Обещаю, – тихо ответил он.
– Спасибо, что помог справиться с крючками и шнуровкой.
– Всегда к твоим услугам.
Выйдя из кабинета, Адам плотно закрыл за собой дверь и бессильно привалился к стене, парализованный отчаянием и безнадежностью, тупо глядя на залитую солнцем гостиную.
Но надо же хоть чем-то занять себя. И он принялся подбирать вуали, яркими лужицами растекшиеся по полу. Пурпурный – символ неувядающей страсти… Фиолетовый – чтобы горе никогда не заглядывало в дом… Индиго – знак вечности…
Страсть, счастье, вечность…
Вечность без Айрис?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Саманта! – закричала Айрис. – Слезай немедленно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44