Вернер снова наслаждался простодушием Иоланды.
– У вас есть еще достаточно времени.
– Все имеет конец. Он улыбался.
– Я вспомнил одну смешную историю, – сказал он, потому что надо было объяснить причину его улыбки. – Один из моих друзей…
– У вас есть друзья?
Словно холодный душ. Она задела его самое больное место.
– Да, у меня есть друзья. Он поднялся.
– Пойдем…
А на улице он спросил:
– Разве по мне видно, что у меня нет друзей?
Она шла медленно.
– Не знаю.
Он подтвердил вновь:
– У меня очень много друзей.
– Эгоисты, как вы?
– Эгоист? Я? Эгоист? Моя жизнь целиком посвящена другим.
– Это вам нравится, – сказала она. – Следовательно, это – не жертва.
– По-вашему, ухаживать за умирающими мне нравится?
– Но, в конце концов, – воскликнула она, – вы должны также исцелять людей? Вы мне говорите только о смерти.
Она дрожала от своей смелости, но решила идти до конца в своем рассуждении.
– Лучше нам больше не видеться. Вы слишком печальны. Как раз в тот момент, когда мне захотелось перестроить свою жизнь, вы мне объясняете, что жизнь кончена.
Не всегда следует уступать, терпеть, улыбаться, но и осмеливаться говорить. Это было новым.
Он с ней попрощался у двери гостиницы. Она ушла от него, не оборачиваясь. Взволнованная, разочарованная, она колебалась, подниматься ей в номер или нет. Слышалась приглушенная музыка. Она увидела слева в холле небольшой бар. Она робко взглянула на запретное место и заметила круглые столы. Кожаные кресла, светильники с мягким светом, чувствовался легкий запах табачного дыма. Несколько одиноких мужчин. Она отыскала стол в углу, за которым можно было устроиться, как в сторожевой башне.
– Что вы желаете? – спросил у нее официант несколькими минутами позже.
– Что можно выпить?
– У нас есть все, что пожелаете.
Она думала о докторе, о его суровых рассуждениях, о возрасте. Годы приближают к близкому концу. Она спешила.
– Немного шампанского. Мне бы хотелось один бокал.
– У нас есть маленькие бутылки, можно заказать полбутылки, – сказал официант.
– Хорошо, – согласилась она.
– Сухое? Вы предпочитаете сухое шампанское?
– Да.
Никто ей не устраивал праздников в Париже. Лоранс поздравляла ее с днем рождения по телефону. Жорж, когда об этом помнил, посылал ей телеграмму, но никто не приходил, чтобы выпить с ней шампанского. Она осторожно закурила свою первую в этот день сигарету. Вернулся официант. Отрывистый хлопающий звук – и пенящаяся кристаллическая жидкость потекла в бокал, бутылочка была поставлена на стол, а счет засунут под пепельницу.
Она осторожно подняла бокал. Впервые в своей жизни одна в баре, она собиралась пить шампанское. Одна в чужом городе.
– Позвольте мне предложить вам этот бокал шампанского. И возможно, еще один. Не гоните меня, я ничего плохого вам не сделаю.
Над ней склонился улыбающийся, довольно высокого роста, мужчина лет сорока. Он казался симпатичным и скорее внушающим доверие. Она смотрела на него и не знала, что ей следовало ответить. К ней подошли, к ней пристают, ее соблазняют. Она вдруг почувствовала себя счастливой. Благопристойности ради требовалось, чтобы ей казалось, что она защищается.
– Мне следовало бы сказать «нет», не так ли?
– Но у вас нет желания говорить «нет», – сказал он.
У него были черные глаза и черные волосы. Он казался обаятельным.
– Я сяду?
Она услышала как бы издалека, как ответила:
– Если вам угодно. Но я не собираюсь оставаться здесь долго.
Он сел и сделал знак официанту. Иоланда попыталась объясниться.
– Я сказала «да». Мне не хотелось привлекать внимание, чтобы не подумали бог знает что.
Еще несколько минут тому назад ему казалось, что вечер закончился. Но он снова оживился, когда увидел Иоланду. Он наблюдал за ней с интересом.
Эта очень красивая изящная смущенная женщина чувствовала себя неловко, и в то же время от нее исходил какой-то свет.
Она как бы предлагала себя на серебряном подносе.
– Вы одна в Берне?
– Да, – ответила она. – Мой муж очень занят… Он остался в Париже. Мы очень счастливая пара.
– Я вас поздравляю, – сказал он. – Мне меньше повезло, чем вам.
«Она, должно быть, страдает от одиночества, – подумал он. – Некоторые женщины утверждают, что они счастливы, говорят о своем удачном супружестве, рассказывают о блаженстве для самообольщения. Чтобы скрыть, чего они так жаждут. Другого мужчину».
– Я не люблю маленькие бутылки шампанского и одиноких красивых женщин.
Иоланда находила, что он чуток и привлекателен. У него были красивые руки, и он не носил обручальное кольцо.
– Можно узнать, как вас зовут?
– Зовите меня Винсент. Ограничимся именами. А вас?
– Иоланда.
– Что вас привело в Берн?
– Туризм.
– Вы француженка?
– Да. А вы швейцарец?
– Валезанец.
– Валезанец? Это тем не менее швейцарец?
– Да, но есть разница.
– Я вас не очень хорошо понимаю.
Он заулыбался.
– Вы поймете позже, что такое валезанец.
Винсент заказал официанту бутылку шампанского высшего качества. Иоланда его слушала и смотрела на него. Винсент был элегантно одет, безукоризненная белая рубашка подчеркивала темный цвет костюма.
– Принесите его в ведре со льдом, мы подождем, пока оно охладится.
Мог ли он вообразить, что заполучит эту женщину в тот же вечер. Овладеть ею, полюбить ее, щедро одарить и забыть ее. Могла ли она со своей чрезмерной сдержанностью и чувствительностью, от которой розовело ее лицо, стать развлечением? Чем угодно, но только не развлечением.
Официант принес шампанское, как подносят ребенка к купели.
Иоланда размышляла. Согласно ее теоретическим знаниям человеческой натуры, тот, кто пристает, разговаривает, нападает, соблазняет, мог быть только итальянцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85