Я выпила первый орех. За второй я даже не собиралась приниматься, так я насытилась первым. Мы прибыли в гостиницу к пяти часам, я прошла через холл босая, мое платье прилипло к моему слегка влажному купальнику, следом шел Грегори. Вернувшись в номер, я надолго погрузилась в ванну. Услышала, что стучат в дверь. Выйдя из ванной комнаты, обнаружила Грегори среди множества картонных коробок.
– Что это такое?
– Подарки для тебя.
Он явно переборщил. На левой руке я носила браслет из массивного золота. Он мне уже подарил часы и кольцо. Что же он хотел мне еще подарить? Грегори проявлял похвальное усердие, осыпая меня подарками.
– Я заказал шампанское…
Мы ждали официанта, как будто он нес аптечку для оказания первой помощи, уповая на то, что шампанское поможет нам прийти в себя. Бутылка открывалась в нашем присутствии. Мне чужд любой ритуал. Тем не менее я делала вид, что оценила этот церемониал раскупоривания бутылки с неподатливой пробкой. Наконец я могла посмотреть подарки.
– Все это для меня?
– Отправим обратно то, что тебе не понравится.
– Итак, богатый мужчина хочет превратить в женщину-вещь парижскую интелло.
– Что такое «интелло»? – спросил он.
– Животное, живущее в парижских джунглях. Оно кусается, если ему слишком долго потворствовать. Ему нравятся инсценировки самолюбования. И именно тут его слабое место.
– Ты только что сказала слово, которое трудно понять.
– Тем хуже… Ты мне поможешь распаковать подарки?
Мое полотенце развязалось, я оказалась голой с фужером шампанского в руке. Деликатная ситуация для бывшей революционерки.
– Ты красива, – сказал он. – Невозможно представить совершенство твоего тела, когда ты одета. – Он подошел и обнял меня.
Я попыталась его остановить.
– Тебе хочется заняться любовью?
– Да.
– Чтобы потом испытывать угрызения совести?
– Угрызения совести?
– Ты темнеешь от угрызений как трубочист.
– Ты за мной наблюдаешь?
– Это видно и так.
– Ты безжалостна.
– Возможно.
У меня не было больше проблем с весом. Поэтому я продолжала расхаживать голой. Он отправился под душ, чтобы смыть свои грехи и запах шампанского. Я вскрыла первую картонку. Я обнаружила сверкающее вечернее платье черного цвета, усеянное красными и серебристыми чешуйками. Грегори вернулся.
– Телефон.
– Что телефон?
– Скажи им, чтобы они нас не беспокоили.
Он отдал распоряжение телефонистке на коммутаторе, принес мне шампанского и начал меня ласкать.
Я проявляла выдержку и мечтала о том дне, когда я наконец потеряю голову. Если бы мое тело не было настолько расположено к физическому наслаждению, то для меня его ласки несомненно были бы крайне тягостны.
– Мне хочется тебя сделать счастливой, осыпать подарками, чтобы ты стала другой.
Я размышляла о спорных удовольствиях в жизни женщины-вещи. На безмолвном телефоне пульсировал красный сигнал, извещавший нас об ожидавшем сообщении. Я помешала ему снять трубку.
– Позже.
Мы продолжили вскрывать картонки.
– Возьми что хочешь. Без стеснения. То, что тебе действительно нравится…
– Не такая уж я стеснительная.
Я переодевалась в переливавшиеся сиреневыми, зелеными, красными цветами наряды, чтобы доставить удовольствие Грегори. Надела юбку, которая подошла бы скорее цыганке-миллионерше. Примерила черное платье, которое удерживалось только одной бретелькой.
– Подойди к туалетному столику.
Он не сводил глаз, наблюдая за мной. Примерил на мне янтарные бусы. Янтарь очень легкий, как меренга. Ювелир доставил Грегори целый чемоданчик янтаря от желтого до бледно-зеленого цвета. Иногда янтарь отливал голубым цветом. Среди выставленных на столе украшений я заметила кулон в форме сердечка. Грегори вынул из футляра золотую цепочку, прицепил к ней сердечко и закрепил колье на моей шее.
Он застегнул несколько браслетов на моем правом запястье. Мне хотелось броситься к нему на шею, я была счастлива, он меня задарил; я подняла голову и встретилась с его проницательным взглядом. Слишком трезвым, чтобы быть влюбленным. Он следил за мной. Я отстранилась. То, что он мне давал, было одновременно слишком много и слишком мало. За то, чего он хотел. Но чего же он хотел от меня?
– Ты разборчива, – сказал он. – Но это тебе очень идет. Расскажи мне что-нибудь интересное.
– Сначала послушай сообщение. Этот сигнал мне действует на нервы.
Он снял трубку, набрал номер. Прослушал сообщение и затем объявил мне с радостью, внезапно повеселев:
– Вертолет, который арендуют мои родители, когда не хотят утомляться от четырехчасовой езды в автомобиле, будет предоставлен в наше распоряжение завтра к вечеру. Они нас ждут. Наконец ты узнаешь моих близких. Мы проведем там несколько дней, потом вернемся сюда, и ты отправишься самолетом в Париж.
Он меня выпроваживал.
– Меня не отсылают как посылку, Грегори. Если мне захочется остаться в Санто-Доминго, я останусь.
– Согласен, – сказал он. – Согласен, это очевидно. Ты делаешь то, что тебе хочется. Я неудачно выразился. Но сначала надо уладить наши дела.
– Какие дела?
– Ах, – сказал он. – Ты увидишь…
– Грегори, ты что-то скрываешь.
– Я скрываю? – воскликнул он раздраженно. – Как ты смеешь сказать мне, что я скрываю?
Раздражаться из-за такого незначительного замечания? Я его не понимала, но испытывала к нему определенную нежность. Слегка неуравновешенные люди вызывали у меня материнский инстинкт. Я бы, наверно, взбодрила и слона в угнетенном состоянии.
– С такими богатыми родителями, как твои. Почему ты живешь как паршивый пес?
– Паршивый? – переспросил он, глядя на меня с явным намерением заставить меня оценить роскошь гостиницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85