Слава Богу, тут не было ни посетителей, ни телефонных звонков. Весь вечер Рейчел молчала, она ни разу не обратилась к медсестрам, входившим в палату.
Рейчел Фишер никогда и ни с кем больше не говорила о маленькой девочке, от которой ей пришлось отказаться. Только однажды, через много лет, она вскользь упомянула о своей потере – как ни странно, в письме Эндрю Харвуду.

Часть вторая
Спустя пятнадцать лет
24
– Черт побери! – У Бена Фронвелла буквально начинали дрожать руки всякий раз, когда в воздухе пахло сенсацией. Сейчас он смотрел, не отрываясь, на сообщение агентства «Пресс ассошиэйшн», способное всколыхнуть общественное мнение Великобритании: «Вечером, в горах Северного Уэльса пастух Элвин Мартин нашел изуродованное тело пилота Джеймсона, привязанное к стропам изодранного парашюта. Мистер Мартин связался с полицией. На место происшествия немедленно был выслан наряд. Сейчас тело Джеймсона находится в морге. Летчик проводил заключительные испытания бомбардировщика «Рейдер», который компания «Стоктон эйр спейс» должна была передать на следующей неделе в собственность министерства обороны. Никаких следов самого самолета не обнаружено».
Бен стоял рядом с деревянным столиком, на котором лежала стопка еще теплых распечаток первой страницы очередного номера «Бастиона».
Огромное помещение в подвале здания, куда спустился главный редактор, чтобы посмотреть, как печатается номер, все называли талерной (the stone), хотя газету давно печатали на электронных типографских машинах и в комнате не было ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего талеры, которыми пользовались когда-то линотиписты. В талерной было душно – ни одного окна и к тому же едкий запах типографской краски. Спускаясь в подвал, Бен всегда оставлял жилет и галстук наверху, в своем кабинете, расстегивал верхнюю пуговицу рубашки и закатывал рукава.
Бену Фронвеллу недавно исполнилось сорок восемь. Он не особенно тяжело переживал этот факт. За прошедшие пятнадцать лет редактор «Бастиона» практически не изменился, разве что немного поредели его темно-каштановые волосы.
Бен только что дал младшему редактору указания по поводу последних изменений, прежде чем окончательный вариант первой страницы пойдет в печать. Но в этот момент в талерную зашла заместитель редактора отдела новостей Джойс Барлоу и протянула Фронвеллу листок с факсом, в котором сообщалось об ужасной кончине пилота, испытывавшего «Рейдер».
Бен повернулся к младшему редактору.
– Придержите первую страницу.
Затем он быстро подошел к редактору отдела новостей Томми Лоуэллу, который стоял тут же, рядом, у распечатки второй страницы. Бен молча протянул Томми листок с факсом и в сопровождении Джойс Барлоу направился к выходу. Прочитав сообщение, Томми немедленно последовал за шефом.
Когда все трое сели в лифт, Бен произнес:
– Напишешь заметку, Джойс. Должна лежать у меня на столе в десять двадцать пять. Отредактировать к половине одиннадцатого и в талерную к десяти сорока пяти. Потом включим эту же информацию в следующий номер и уж тогда доделаем как следует.
Джойс взглянула на часы, висевшие на стенке лифта: пять минут одиннадцатого.
Бен продолжал, на сей раз обращаясь к Томми:
– Ты позвонишь Эндрю Харвуду. У нас есть все телефонные номера, по которым можно найти этого выскочку. Если не удастся связаться прямо с ним, доберись до кого-нибудь из помощников.
Выйдя из лифта, все трое оказались в огромной комнате для журналистов. Здание, где располагался теперь «Бастион», когда-то было складом судовых верфей, и архитектор постарался использовать при перепланировке все преимущества старого здания, не разделенного никакими перегородками.
В тысяча девятьсот восемьдесят шестом году некто Руперт Мердок положил начало самому настоящему исходу с Флит-стрит. Он первым перенес редакцию в другое место и таким образом избавился от мертвой хватки профсоюза печатников. Через некоторое время редакторы многих крупных изданий последовали примеру Мердока. При этом лишь немногие решались говорить открыто, как благодарны они Руперту Мердоку, практически покончившему с тиранией профсоюзов. Переезд давал газетам возможность сократить производственные расходы примерно вчетверо и оснастить свои издания самым современным оборудованием. Таким образом, линотиписты уже не имели возможности, пользуясь поддержкой профсоюза, устраивать акты самого настоящего саботажа, как это бывало раньше, когда в десять часов вечера рабочие типографии могли вдруг объявить, что владелец газеты должен расплатиться с ними немедленно и наличными, если он хочет, чтобы утренний номер вышел вовремя. Постепенно все владельцы газет и журналов были вынуждены перенести свои издательства с Флит-стрит, иначе они просто не могли бы конкурировать с Мердоком. Флит-стрит превратилась в улицу призраков.
Журналисты тоже радовались произошедшим переменам, хотя не все говорили об этом вслух. Было гораздо приятнее работать, не завися от капризов печатников, которые могли очередным актом неподчинения администрации перечеркнуть результат работы автора в течение недели. Хотя, конечно, всем им жалко было расставаться с родной Флит-стрит и переселяться в пустые доки и склады, тянущиеся к востоку от Тауэр-бридж. Теперь дорога в Сити занимала полчаса туда и полчаса обратно. Это было очень неудобно, когда требовалось успеть в Уэст-энд на ланч с очередным министром кабинета или другим важным источником информации, а от коротких деловых встреч в середине дня пришлось практически отказаться.
«Бастион» разместился после переезда в огромном четырехэтажном здании, где раньше находился склад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128