Над Дейзи, казалось, вообще не властно было время. Интересно, верно ли, что возрастные изменения проступают на лицах не из года в год, а через семь лет? Но даже немногочисленные недоброжелатели Дейзи вынуждены были признать, что миссис Харвуд мало изменилась за эти годы. Иногда она коротко подстригала волосы. Однажды даже выпрямила их. Но Эндрю так скучал по ее кудряшкам, что Дейзи больше не экспериментировала. Сейчас она носила волосы до плеч.
Песочные волосы Эндрю последнее время стали казаться светлыми, почти белокурыми из-за проступавшей седины. Хорошо, что у него не темные волосы – Дейзи всегда очень грустно было смотреть на седые прядки в черных волосах. Причем не только потому, что это наводило на мысль о бренности всего земного, но и потому, что неприятно было видеть увядание былой красоты.
Сейчас, наблюдая за Эндрю, сидящим на другом конце стола, Дейзи прекрасно понимала, о чем он думает. Ему самому больно было вспоминать об ужасном конце пилота «Рейдера», а тут еще надо было постараться успокоить детей, не обманывая их. Эндрю и Дэнис оба полагали, что дети обладают врожденной способностью быстро забывать, отвлекаться от неприятных фактов и событий. Софи, однако, любила подолгу обдумывать все происходящее, а потом обсуждать это с родителями, особенно с Эндрю.
Раньше девочка была гораздо ближе к матери, но последние года два Софи сблизилась с отцом. Она любила беседовать с ним во время уик-эндов с таким видом, точно они были на равных. Дейзи это радовало: дети так мало видели отца, что она была рада каждому доказательству того, что у них хорошие отношения. Эндрю практически не виделся с детьми всю неделю. Даже если он пораньше приходил домой в будний день, то любил проводить редкие свободные часы вдвоем с Дейзи, а после обеда он почти всегда открывал ненавистные красные чемоданчики.
Однако по выходным они старались завтракать все вместе за семейным столом.
Иногда им удавалось даже вместе пообедать вечером, особенно когда Харвуды проводили уик-энд в Стоуни-фарм.
– В «Бастионе» пишут, что у него были сломаны плечи, – продолжала Софи.
Как ни старался Эндрю сдержаться, печаль и тревога все же отразились на секунду на его лице. Слава Богу, ни одна из газет не напечатала полное описание изуродованных останков, которые нашел пастух в горах.
– Когда маленький парашют вылетел через дыру в крыше самолета и раскрылся, пилота дернуло вверх с такой силой, что стропы сломали плечевые кости. – Эндрю говорил правду, хотя это была только половина правды. – Все это произошло за несколько секунд, Софи.
– Но ведь этого достаточно, чтобы он понял, па, – Софи невольно представляла на месте несчастного пилота своего отца. – В «Бастионе» написано, что у него остались двое детей.
– Да.
– Па, а ты мог что-нибудь предпринять, чтобы это прекратилось?
– Что же, например?
– В «Бастионе» пишут, что ты мог приостановить программу ES6 после первых двух самоубийств сотрудников «Стоктона».
– Софи, дорогая, хватит все время повторять: «Бастион», «Бастион», – вмешалась в разговор Дейзи. – Я работала когда-то в «Бастионе». Сейчас там тот же главный редактор, что и тогда. Он вовсе не Господь Бог. Половина того, что пишет его газета, написано только для того, чтобы посеять вражду среди политиков.
– Твой «Бастион» – не Евангелие, Софи, – вставил Мэтти. Он тоже желал принимать участие в разговоре на равных с сестрой. Наблюдая за сыном, Дейзи часто представляла себе, каким был в детстве Эндрю. Те же карие глаза, коренастая фигура, красивые руки, которые он складывал иногда на груди точно так же, как отец. В будуаре леди Харвуд в Лонг-Грин висели в рамках фотографии всех трех сыновей. Дейзи и Софи очень любили рассматривать их, и, глядя на фотографию отца, Софи часто говорила:
– Тебе не кажется, мама, что Мэтти очень похож на папу в детстве?
И еще, когда они были в будуаре одни, девочка часто спрашивала мать:
– Как ты думаешь, бабушке удалось пережить смерть дяди Дональда?
Дейзи обычно отвечала, что бабушка свыклась постепенно с этой мыслью.
Иногда Софи просила снова рассказать ей, как умер дядя Дональд.
Дейзи снова повторяла рассказ, каждый раз добавляя в конце:
– Твоему папе до сих пор больно об этом вспоминать, поэтому он не любит разговаривать на эту тему.
– Я знаю, – всегда отвечала Софи. Девочке было немного обидно, что мать всякий раз напоминала ей, как себя вести.
Сама Софи, в свою очередь, была очень похожа на Дейзи. Эндрю иногда изумленно глядел на дочь, пораженный этим сходством. Те же ясные серые глаза, мелкие веснушки, живое лицо и большой, чувственный рот. Иногда Эндрю чувствовал такой прилив любви к дочери, что начинал опасаться, нет ли в этом чего-то нездорового. Вьющиеся волосы Софи были немного светлее, чем у Дейзи, – цвета топленого молока. Софи ненавидела свои кудряшки – ей хотелось иметь нормальные прямые волосы.
– Но разве ты не мог сделать так, чтобы этому несчастному никогда не пришлось испытывать самолет, па?
– У меня не было для этого оснований, Софи. Те двое, которые погибли раньше, работали совсем в других отделах «Стоктона». Они не имели никакого отношения к программе ES6.
– А что ты думаешь теперь? Тебе не кажется, что те два случая вовсе не были самоубийствами?
– Все, кто проводил расследование, единодушно утверждают, что это именно так.
– Но как же может человек сам себя обезглавить?
Хороший вопрос. Эндрю всегда казалось, что смерть инженера не похожа на самоубийство, несмотря на заключение следователей из Специального отдела. Уж слишком необычный способ покончить жизнь самоубийством – привязать проволоку между двумя деревьями и направить на нее машину с открытым верхом, стоя на сиденье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128