Всего две минуты назад их обнаженные тела сплетались в одно. Теперь он вел себя так, словно она ему ненавистна.– Послушай, – жалобно окликнула она, – прости меня, я не имела в виду ничего плохого. Я только хотела сделать тебе приятное. Мне еще ни разу в жизни не удалось дойти до конца. Я даже не представляю, что при этом происходит. Я хотела, чтобы ты получил удовольствие. – Она разрыдалась. – Умоляю тебя, не сердись...– Твое притворство унижает нас обоих. Не смей больше этого делать. Никогда.Его отчужденность больно ранила Джетту. Она плакала, сидя на краю кровати, не в силах даже одеться.– Ты сам требовал, чтобы я кончила. Мне и самой этого хотелось. Я старалась.Лучше бы она этого не говорила.– Одевайся. Я позвоню своему шоферу, чтобы он отвез тебя в «Амбассадор». Там ты пересядешь в свою машину, – сказал он, снимая трубку. – Я его отпустил, но придется ему приехать еще раз.Содрогаясь от рыданий, она стала одеваться. * * * Прошла не одна неделя, прежде чем Джетта оправилась от пережитого унижения. В отеле «Спаго» она получила от Нико визитную карточку с изящной гравировкой. Теперь она не могла решить, то ли разорвать ее на клочки, то ли набрать указанный в ней номер.Он не позвонил.Она не позвонила.Однако карточку она не порвала.Даже череда пятнадцатичасовых съемочных дней не могла истощить нервную энергию Джетты. Она продержалась несколько недель, борясь с депрессией. Писем от зрителей приходило все больше, к крайнему неудовольствию Дэррил Бойер.Подумаешь – Нико! Пуп земли! – утешала себя Джетта. Таких как он – хоть пруд пруди.Однажды вниманием Джетты завладел один из каскадеров, специализировавшийся на автомобильных погонях, молодой израильтянин с блестящими черными кудрями. Он рассказал ей, как сражался в секторе Газа и спал одетым, сжимая в руках автомат. После этого они поехали к нему и занимались любовью семь часов кряду.С ним у Джетты тоже ничего не вышло. * * * Весной над студенческим городком колледжа Вассар клубилась бело-розовая пена цветущих зарослей. По берегам озеpa Сансет и у старинных каменных стен красовались купы боярышника, диких яблонь, грушевых и персиковых деревьев.Александра шла на занятия по французскому, повторяя к предстоящей контрольной неправильные глаголы.Сотни студенток, расстелив на лужайках одеяла, наслаждались погожим весенним утром.Вдруг Александра остановилась как вкопанная. До ее слуха донесся из чьего-то транзисторного приемника знакомый женский голос: Оливия Ньютон-Джон исполняла песню «Ласковая женщина».Кровь прилила к ее щекам и застучала в висках.Ее песня в эфире. Звучит для миллионов слушателей!Александра знала, что опаздывает на французский, но не могла сдвинуться с места, хотя готова была лететь как на крыльях. На нее нахлынуло такое счастье, ради которого стоило мучиться, проглатывать обиду и ждать.Только теперь «Ласковая женщина» превратилась в настоящую песню. Только теперь произошло ее подлинное рождение. Теперь она принадлежала всему миру. * * * Джетта услышала песню в тот же самый день и сразу позвонила Александре из Лос-Анджелеса.– Это будет настоящий хит! – Она захлебывалась от восторга, словно сама сочинила эту песню. – Поверь, Александра, я знаю, что говорю. Ты станешь знаменитой. Придется тебе сменить номер телефона. А еще лучше установить второй телефон и посадить кого-нибудь отвечать на звонки.– У меня другой план, – засмеялась Александра. – Как ты смотришь на то, чтобы приехать к нам на пару дней и побыть моей личной секретаршей?– Договорились! – сказала Джетта. * * * Джетта сдержала свое обещание и прилетела в Покипси.Подруги втроем сидели на травке перед главным зданием, подставив лица весеннему солнцу.– О-о-ох! – потянулась Джетта. – Благодать! Здесь такая безмятежность, такая тишина. Вы не представляете, как мне этого не хватает. А в Голливуде столько всяких гадостей, с ума сойти можно.– Скажи, трудно быть телезвездой? – спросила Александра.– Вкалываю по пятнадцать часов в сутки, – вздохнула Джетта. – Между прочим, Роб Кремер вроде бы «голубой». А я... – она хотела сказать что-то еще, но передумала. – Ладно, Бог с ним.– Ну, за эти выходные ты придешь в себя, – обнадежила ее Александра. – Мы тебя приглашаем на ужин, а потом купим хорошего вина, пойдем к нам в комнату и обо всем поболтаем.У Александры была с собой стопка учебников, а Мэри-Ли, лежа на животе, царапала что-то в тетради. Она залечила лодыжку и еще больше похудела, а ее тициановские волосы были теперь заплетены в тяжелую косу, так что она стала похожа на валькирию.– Что ты там строчишь? – полюбопытствовала Джетта.– А, ерунда. Записываю кое-какие мысли для статьи, – туманно объяснила Мэри-Ли.Через полчаса Мэри-Ли извинилась и покинула их под тем предлогом, что ей надо было позаниматься в лингафонной лаборатории. Они договорились встретиться перед ужином.– Джетта, что тебя гложет? – спросила Александра, когда высокая, безупречно стройная фигура их подруги скрылась за деревьями.Джетта ответила не сразу, но потом ее словно прорвало:– Ты когда-нибудь притворялась в постели?– В каком смысле?– Сама знаешь. Притворялась? Изображала оргазм? – К своему стыду, Джетта расплакалась. – Я тут попробовала... Это был такой ужас...Александра сочувственно подсела к Джетте поближе и обняла ее за плечи.– Кошмарное унижение... Он... он... просто выставил меня за дверь.Всхлипывая и вытирая нос бумажным платком, Джетта рассказала ей о своих злоключениях. Единственно, о чем она умолчала, – это о причастности семьи Провенцо к мафии. Она опасалась, что для Александры это будет слишком большим потрясением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152