Игра ума. Тема, например, такая – кто виновник смерти его тещи. Он ее не любил, она его – тоже. Не хотела, чтобы Мэри вышла за него (интересно, а хотела ли она вообще, чтобы Мэри выходила замуж?), но ничего не могла поделать. Они с Мэри поженились и были счастливы и ни от кого не зависели, а потом все пошло прахом. Сначала эта Южноамериканская компания, потом «Байсикл Аксессериз Лимитед» «Байсикл Аксессериз Лимитед» – Велосипедные принадлежности (общество с ограниченной ответственностью).

… Задуманы обе были отлично, но.., финансовые расчеты оказались никудышными. Забастовка на железных дорогах Аргентины завершила цепь несчастий. Сплошное невезение, но ему почему-то казалось, что вся ответственность лежит на миссис Аргайл. Она никогда не хотела, чтобы он преуспел. А потом он заболел. Казалось, единственный выход для них с Мэри – поселиться в «Солнечном мысе», где радушный прием был им обеспечен. Он особенно не возражал. Полчеловека, калека, какая ему разница, где находиться. Но Мэри воспротивилась.
Случилось так, что им и не пришлось жить в «Солнечном мысе». После смерти миссис Аргайл попечители увеличили содержание, полагающееся Мэри, и они снова зажили своим домом.
Филип Даррант не слишком был опечален смертью миссис Аргайл. Конечно, лучше бы она умерла, скажем, от пневмонии, в своей постели. А убийство – это всегда скверно, это скандальная известность, кричащие заголовки в газетах. И потом – если уж убийство, то хоть было бы приличное! Преступник, например, – какой-то свихнувшийся тип, мотив – какая-нибудь психологическая тарабарщина, и все пристойно. А тут – брат Мэри. Приемный ребенок с дурной наследственностью. Такие всегда сбиваются с пути. Теперь ничего хорошего ждать не приходится. Завтра явится старший инспектор Хьюиш, начнет расспрашивать эдаким вкрадчивым голосом с мягким выговором, как у всех уроженцев Западного побережья. Надо обдумать, что отвечать…
Мэри расчесывала перед зеркалом свои длинные волосы. Ее безмятежная отстраненность раздражала его.
– Полли, ты, надеюсь, хорошо продумала, что завтра будешь говорить?
Она обратила на него недоуменный взгляд.
– Придет старший инспектор Хьюиш. Снова будет расспрашивать, чем ты занималась вечером девятого ноября.
– Ах, ну да. Но это было так давно. Едва ли кто помнит.
– Он-то помнит. В этом вся штука. Он помнит. У него все записано в каком-нибудь специальном блокнотике.
– Правда? Неужели они все это хранят?
– Еще бы! В течение десяти лет, в трех экземплярах. Но с тобой, Полли, все просто. Скрывать тебе нечего. Ты была со мной в этой комнате. На твоем месте я бы не упоминал, что между семью и семью тридцатью ты отсюда выходила.
– Но я же только в ванную. В конце концов, – резонно возразила она, – каждый может выйти в ванную.
– В то время ты ему об этом не говорила. Я помню.
– Я, наверное, случайно забыла ему сказать.
– Я подумал, из инстинкта самосохранения… Во всяком случае, я помню, как ты вернулась. Так вот: мы были тут, играли в пикет Пикет – разновидность старинной карточной игры, в которой участвуют два партнера, разыгрывающих тридцать две карты.

от половины седьмого и до того времени, когда Кирсти подняла тревогу. Это наша с тобой версия.
– Хорошо, дорогой, – спокойно, даже безучастно проговорила она.
«Нет у нее воображения, что ли, – подумал он. – Неужели она не понимает, что нас ждет?»
Он подался вперед.
– Знаешь, все-таки интересно… А тебе совсем не хочется узнать, кто ее убил? Мы все понимаем – Микки тут совершенно прав, – что это один из нас. Разве тебе не любопытно, кто?
– Не ты и не я, – сказала Мэри.
– И больше тебя ничего не волнует? Полли, ты удивительное создание!
Она чуть-чуть покраснела.
– Не понимаю, что тебя удивляет.
– Верю, что не понимаешь… Ну а я совсем другой. Я любопытен.
– Мне кажется, мы никогда ничего не узнаем. И полиция тоже.
– Возможно. У них действительно очень мало шансов продвинуться в расследовании. Но у нас совсем иное положение.
– Что ты хочешь сказать, Филип?
– Ну.., мы располагаем кое-какими сведениями. Мы знаем нашу маленькую компанию изнутри, знаем, кто чем живет. Ты-то, во всяком случае, знаешь. Ты выросла с ними. Хотелось бы услышать твое мнение. Как ты думаешь, кто?
– Понятия не имею, Филип.
– Тогда попробуй догадаться.
– Я бы вообще предпочла этого не знать. Предпочла бы даже об этом не думать.
– Ты страус, – сказал Филип Даррант.
– Честно тебе говорю, я не вижу смысла гадать. Гораздо лучше ничего не знать. И пусть все идет, как прежде.
– А вот этого уже не будет, моя дорогая. Пришла беда – отворяй ворота.
– Что ты хочешь сказать?
– Ну вот, смотри: возьмем, например, Эстер и ее друга – этого ретивого молодого доктора Доналда. Славный малый, серьезный, о больных печется. Вообще-то он не верит, что Эстер могла это совершить, но.., все-таки его гложет сомнение… С какой тревогой он на нее смотрит, когда думает, что она этого не замечает. Но она прекрасно все замечает. Вот видишь! Может быть, действительно, это она. Тебе лучше знать. А если не она, как ей себя вести с этим молодым человеком? Все время ему твердить: «Честное слово, это не я!» Больше ей ничего не остается.
– Право, Филип, по-моему, все это твои фантазии.
– Зато ты, Полли, совсем не способна пофантазировать. Ладно, возьмем беднягу Лео. Свадебные колокола откладываются на неопределенное время. Гвенда жутко расстроена. Ты заметила?
– Не могу поверить, неужели отец снова хочет жениться? В его-то годы!
– Еще как хочет! Но понимает, что любой намек на это приведет к тому, что их с Гвендой заподозрят в убийстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68