Расспрашивать об Алане Карстейрсе надо чрезвычайно осторожно.
«Не хочу, чтобы меня отравили или стукнули по голове, – поморщившись, подумала Франки. – Они же практически ни за что готовы были отправить Бобби на тот свет…»
Мысли ее вдруг почему-то перенеслись к той загадочной фразе, с которой все и началось.
Эванс! Кто такой Эванс? Какова его роль в этой истории?
Шайка торговцев наркотиками, решила Франки. Возможно, кто-то из родных Карстейрса стал их жертвой, и он решил свести с ними счеты. Возможно, для того и приехал в Англию. Быть может, Эванс из этой шайки? Но решил с этим покончить и поселился в Уэльсе? Карстейрс предложил ему деньги, чтобы Эванс выдал ему остальных членов шайки. Эванс согласился, и Карстейрс приехал, чтобы с ним увидеться, а кто-то его выследил и убрал…
И этот кто-то – Роджер Бассингтон-Ффренч? Нет, очень сомнительно. По мнению Франки, контрабандисты, торгующие наркотиками, выглядели скорее как Кэймены.
А как же все-таки та фотография? Если бы только было какое-то объяснение относительно той фотографии…
Вечером к обеду ждали доктора Николсона с женой.
Когда Франки почти завершила свой туалет, она услышала, что к парадному подъезду подкатил автомобиль. Она глянула в окно.
Из темно-синего «тальбота» как раз выходил высокий мужчина.
Франки задумалась…
Карстейрс был канадец. Доктор Николсон – канадец. И у доктора Николсона темно-синий «тальбот».
Делать на этом основании какие-то выводы, разумеется, нелепо, но.., но не наводят ли эти совпадения на размышления?
Доктор Николсон был крупный мужчина и, судя по его повадкам, был человеком крайне властным. Речь у него была неспешная, говорил он немного, но как-то так, что каждое слово звучало внушительно. Он носил сильные очки, и за ними задумчиво поблескивали бледно-голубые, почти бесцветные глаза.
Жена его была тоненьким созданием лет двадцати семи, хорошенькая, даже красивая. Франки показалось, что она слегка нервничает и поэтому, словно стараясь это скрыть, болтает без умолку.
– Я слышал, вы попали в автомобильную катастрофу, леди Франсез, – сказал доктор Николсон, заняв предназначенное ему рядом с ней место за столом.
Франки рассказала об аварии. И с удивлением заметила, что почему-то очень нервничает. Доктор держался просто и явно проявлял к ней интерес. Почему же у нее такое чувство, будто она репетирует, как будет защищаться от обвинения, которое на самом деле никто ей не предъявлял? Разве есть хоть малейшее основание опасаться, что доктор может ей не поверить?
– Скверная история, – сказал он, когда она закончила свой рассказ, пожалуй, куда более подробный, чем требовалось. – Но вы как будто вполне оправились.
– Мы не находим, что она вполне оправилась. Мы ее пока не отпускаем, – сказала Сильвия.
Взгляд доктора устремился на Сильвию. Едва заметная улыбка появилась было у него на губах и тотчас исчезла.
– Я бы не отпускал ее как можно дольше, – серьезно сказал он.
Франки сидела между хозяином дома и доктором. Генри Бассингтон-Ффренчу было явно не по себе. Руки у него подергивались, он почти ничего не ел и не принимал участия в разговоре. Миссис Николсон, сидящей напротив него, приходилось с ним нелегко, и она с явным облегчением повернулась к Роджеру. Разговаривала она с ним как-то бессвязно: Франки заметила, что ее взгляд то и дело устремлялся на мужа.
Доктор Николсон говорил о сельской жизни.
– Вы знаете, что такое культура, леди Франсез?
– Вы имеете в виду начитанность и эрудицию? – озадаченно спросила Франки.
– Нет-нет. Я имел в виду бактерии. Они, как известно, развиваются в специально приготовленной сыворотке. Загородная жизнь, леди Франсез, отчасти с ней схожа. Тут много досуга, много пространства и определенная свобода в образе жизни – подходящие, так сказать, условия для развития.
– Вы хотите сказать, для развития дурных наклонностей? – снова озадаченно спросила Франки.
– Все зависит от того, какие бактерии культивируются.
«Нелепый разговор, – подумала Франки, – и совершенно необязательно трястись от страха.., только почему-то не получается».
И она сказала с вызовом:
– Ну, во мне-то уж точно развиваются всевозможные пороки.
Доктор Николсон взглянул на нее с прежней невозмутимостью и сказал:
– О нет, не думаю, леди Франсез. По-моему, вы никогда не будете способны переступить закон и существующие правила.
Он, кажется, слегка подчеркнул слово «закон»?
Миссис Николсон вдруг бросила:
– Мой муж очень гордится тем, что умеет распознавать характер человека.
Доктор Николсон легонько кивнул.
– Совершенно верно, Мойра. Меня интересуют мелочи. – Он снова повернулся к Франки:
– О вашем несчастном случае я, видите ли, уже наслышан. Меня весьма заинтриговала одна подробность.
– Да? – отозвалась Франки – у нее вдруг отчаянно заколотилось сердце.
– Проезжий доктор.., тот, кто принес вас сюда.
– Да?
– Он, должно быть, любопытная личность.., ведь прежде, чем прийти вам на помощь, он развернул свой автомобиль.
– Я вас не понимаю.
– Разумеется, не понимаете. Вы были без сознания. Но юный Риивз, посыльный, ехал на велосипеде из Стейверли, и его не обгоняла ни одна машина. Однако, когда он завернул за угол, он увидел разбитый автомобиль и автомобиль доктора, направленный в ту же сторону, куда ехал он сам, – в сторону Лондона. Вам понятно? Доктор ехал не со стороны Стейверли, значит, он приехал с другой стороны, спустился с холма. Но в таком случае его автомобиль должен бы быть развернут в сторону Стейверли. А он был развернут в сторону Лондона. Выходит, он где-то там развернулся.
– Может, он уже приехал из Стейверли – еще до катастрофы, – сказала Франки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67